Депортация глазами самих курдов: ТАК ЭТО БЫЛО
депортации советских курдов из книги: «Так это было: Национальные репрессии в СССР. 1919-1952 годы (Худож.-док. сб.»/ Ред.-сост. С.У.Алиева. Российский Международный фонд культуры. Москва, 1993 — 2) представляем статьи, воспоминания, документальная проза и живые свидетельства самих репрессированных курдов. [1]
Насильственной тотальной репрессии были подвергнуты:
КУРДЫ
– ноябрь 1937, ноябрь 1944 гг. из Азербайджана, Армении, Грузии
Разбросанные по всей перестроечной печати сведения – информация, статистика, статьи, воспоминания, документальная проза, живые свидетельства – показывают, что различным формам депортации в СССР были подвергнуты все без исключения народы. Но по разным мотивам, в разное время и выборочно. По мотивам политическим – представители различных некоммунистических партий и движений, существовавших у того или иного народа. По мотивам социальным и классовым за якобы враждебные настроения к рабочему классу и крестьянству – дворяне и, разумеется, «гнилая интеллигенция», осмеливающаяся «не понимать» и даже критиковать политику властей, городские богачи-ремесленники и купцы, деревенские богатеи-кулаки и с ними середняки, всякие прочие, не подходящие новому миру сословия. По разнарядке – в каждом этносе: нации, народе, народности, национальности, национальном меньшинстве…
Расчистка советского общества по этим принципам и показателям началась в 1919 году с тотальной расправы над казачеством, и только после полной победы колхозного строя в 1934 году Сталин приступил к плановому формированию новой, социалистической нации, в корне отличающейся, согласно его теории, от старой, буржуазной нации. Теория революционного преобразования нации была им завершена, началось ее практическое, плановое претворение в жизнь.
Говорят, где-то в архивах, в потаенных папках Сталина хранится список народов, подлежащих ассимилированию, растворению в других национальностях, изъятию, смешению и исключению из памяти человечества. Не знаю, не видела. Но сюжет национальных депортаций имеет свою железную последовательность, продиктованную теорией обязательного слияния через сближение и конечной выработки некоего общего языка новой нации. Языка, «который не будет ни великорусским, ни великонемецким», никаким другим из известных, а неким новым. Замах вырисовывается космический – самому Богу не угнаться за таким волевым и распорядительным преобразованием человеческого сообщества. Судите сами.
Но сначала заметим, что было несколько типов репрессивных депортаций: по секретным каналам НКВД, тайные и объявленные; по указам Президиума Верховного Совета либо постановлениям Государственного Комитета Обороны (сопровождаемым стаей разъяснительно-распорядительных бумаг от Совнаркома, НКВД и их местных органов власти) – обвинительные и тихие, негласные; и наряду с ними плановые-кадровые, вербовочные – по сути насильственные, но как бы добровольные – депортации под видом фанфарно-праздничных кампаний с демонстрацией заботы о народе. Все было вполне логично и просто, все объяснялось нуждой: освобожденное место обитания обвиненного и насильственно переселенного народа необходимо было заполнить новой рабочей силой, и все средства пропаганды громко, а все средства НКВД тихо были направлены на организацию добровольного порыва помочь и спасти, на выезд в области объявленного бедствия. Так образовывалось встречное движение-миграция немалых масс населения. Многие из них получили даже вдохновенное отражение в советском искусстве, например, в кино, не говоря уже о литературе. Скажем, великая стройка коммунизма – Комсомольск-на-Амуре или широкое движение молодых женщин-хетагуровок на Дальний Восток, а позднее, на целину: требовалось закрепить работников на новых местах поселения, а невест не хватало. Получались порой обаятельные вещи, даже вошедшие в классику советской многонациональной культуры. К примеру, роман Мужество Веры Кетлинской или кинофильм Поезд идет на Восток. В этих произведениях обязательно демонстрировались факты нехороших (диверсионных, вражеских и прочих в том же роде) проявлений осужденного по вине национальной принадлежности народа. Кто, к примеру, мешал строить Комсомольск-на-Амуре? Корейцы и китайцы…
Если строго следовать исторической правде, эксперимент по формированию новой, социалистической нации в СССР начался с фанфарного объявления в нашей стране еврейской государственности – создания Еврейской автономной области в Биробиджане на Дальнем Востоке. Был организован массовый выезд евреев с Украины и России на Дальний Восток. Чуть позже, в 1934-35 годах, дальневосточным аборигенам корейцам, широко привлекавшимся царским правительством на территорию империи для освоения ее огромных незаселенных пространств, было предложено новое место поселения – Казахстан, где в результате раскулачивания и коллективизации погибло от организованного голода и сбежало в Китай около 4 миллионов коренного населения. Корейцам сулили, как водится, золотые горы, соблазняли невиданными возможностями, одновременно вынуждая их покинуть насиженные места. Состоялся первый организованный массовый выезд корейцев с Дальнего Востока в Казахстан. В 1937 году их уже не уговаривали, но, дав сутки на сборы, выгребли остатки корейцев, а заодно и китайцев с Дальнего Востока в Зауралье и Среднюю Азию. Теперь уже, как положено, по обвинительному Указу, который, однако, не был предъявлен народу и засекречен по сей день.
Навстречу эшелонам с корейцами на Дальний Восток шли составы с организованной рабочей силой, не только заключенными, но и вольными из России.
Процессы и аресты не отвлекли власти от решения поставленной грандиозной задачи. После Дальнего Востока пришла пора расчистки Кавказа. Этот благословенный край нужно было освободить от лишних, по мнению Сталина, народов. Начали с курдов, предварительно ликвидировав курдскую автономию. Сегодня уже прочно забыли о том, что курды ниоткуда не пришли на территорию Армении, Грузии и Азербайджана. Когда по Туркманчайскому миру, заключенному между Россией и Персией хлопотами дипломата А.С.Грибоедова, а чуть позже между Россией и Турцией, проводилась граница, в пределы Российской империи попала часть древнего Курдистана и часть Турции. Не курды и не месхетинские турки жили на земле Азербайджана, Армении и Грузии, а эти три советские республики заняли часть земли древнего Курдистана, а затем и Турции, изгнав в 1937 и 1944 годы не поддавшихся ассимиляции курдов и турок.
Насильственное, обвинительное, грубое выселение курдов и турок происходило по Указам, не объявленным этим народам и не известным им по сей день.
За ними, в 1939-1940 годах массированно очищались от старой, буржуазной нации Молдавия-Бессарабия, Западная Украина и Западная Белоруссия, Латвия, Литва и Эстония. До 75 процентов коренного населения, обвиненного в антисоветских настроениях, было выдворено из родных мест без оглашения Указов и Постановлений, по системе общего приказа по НКВД. И также массированно освобождавшиеся районы заполнялись выселенцами из России.
Как ни страшно это говорить, но Великая Отечественная война помогла Сталину в реализации задуманного устройства советской нации. Она предоставила ему возможность мотивированно объявлять изгнание с родной земли балкарцев, карачаевцев, чеченцев, ингушей, крымских татар и калмыков. Их всех обвинили в измене родине, даже тех, до чьей территории враг не дошел, и тех, кто сражался с ним на фронте. Задолго до прихода оккупантов были приняты срочные ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНЫЕ меры в отношении советских немцев Поволжья, а также всех тех, кто представлял в СССР зарубежную диаспору, – финнов, иранцев, поляков, венгров, румын, чехов, болгар, шведов и проч.
Всех – на восток и на север. В Казахстан, в республики Средней Азии, в Сибирь, туда, где требовалась дешевая рабочая сила, где обеспечивалось смешение языков и народов.
Одновременно с расчисткой западной окраины СССР, Кавказа и Поволжья началась тайная операция по переделке России и Украины. Помните – общим языком не будет великорусский язык!
Из разоренных войной русских, украинских и белорусских деревень началось массовое переселение в Поволжье и на Кавказ, на богатые, плодородные, ухоженные и благодатные земли, в обустроенные села, в целые дома и усадьбы со скотом. Избедовавшиеся крестьяне с государственной помощью целыми колхозами двинулись в обетованные края из исконно русских областей Нечерноземья. Вот когда и почему началось опустошение Смоленских и Вологодских, Псковских и Новгородских, Костромских и Ярославских, Орловских, Курских, Тульских деревень.
Много внимания было уделено очищению Крыма от всех неславянских народов и заселению его русскими и украинскими крестьянами. До начала 90-х годов Крым нуждался в рабочих руках и вербовал их повсюду, в то же время выстраивая всевозможные препятствия возвращению домой, к могилам предков крымским татарам, крымчакам, караимам, грекам, армянам…
Где-то на дорогах депортации потерялся народ, выселенный в 1944 году из Грузии, – этническая группа, чье существование отражено в ряде правительственных указов и постановлений. Правда, именуются они в них по-разному: хемшилы – хемшиды – хемшины. Никаких следов этого народа мне не удалось найти, даже узнать, как они правильно назывались.
Последними де-факто бесцеремонно, но узаконенно – без объявления Указа, выселялись, вслед за крымскими, депортированными в 1944 году, понтийские греки – со всего побережья Черного моря и из Грузии. Это случилось в 1949 году. Следом шла широко организованная кампания по борьбе с космополитами, предваряющая полную депортацию евреев. Затем планировалось освободить Кавказ с его богатейшими нефтяными ресурсами от азербайджанцев…
Всего исключительно по «вине» национальной принадлежности тотальной депортации было подвергнуто 11 народов, не считая хемшидов: корейцы, курды, немцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары, греки и месхетинские турки. Прочие народы – частично, обвиненные по другим статьям. Они оставались в истории человечества и – пока – в советской истории. Тотально же депортированным автохтонным народам предписывалось исчезнуть с карты СССР. Их не только вычеркивали из списка советских народов, о них не только запрещалось упоминать где бы то ни было. Им создавались такие условия физического и морального существования, которые неизбежно – и запланированно – должны были привести к их полному исчезновению. Они подвергались систематическому, постоянному остракизму. Им запрещалось говорить на родном языке, а тем более писать – письменность изымалась из обращения. Петь, танцевать, иметь свою музыку, носить национальную одежду… Получающим паспорта детям настоятельно, до угрозы и применения репрессивных мер рекомендовалось сменить национальность, выбрав себе любую, но хорошую. Была поставлена задача растворить эти народы в массе других, размазать их, ликвидировать тем или иным образом, – и некоторые успехи были достигнуты. Чтобы выжить физически, чтобы получить гражданские права и жизненные перспективы, дети, поддержанные родителями, меняли национальность. Очередная перепись давала желаемые результаты: число ненужных народов уменьшалось на глазах. Так что численность репрессированных народов в официальной статистике не совпадает с реальной: она значительно занижена по различным государственным и политическим соображениям.
Если смотреть правде в глаза, то выселение народов, названное вполне невинным словом депортация, на деле явилось настоящей репрессией – и притом жестокой. ДВЕНАДЦАТЬ этносов! – подвергнутых тотальной депортации только за национальную принадлежность: ты преступник, потому что курд, месхетинский турок, балкарец, ингуш… – это народы репрессированные. И в отношении их – будем честны! – был учинен подлинный ГЕНОЦИД, морально продолжающийся по сей день. Увы…
Народы, подвергнутые репрессии, до 1957 года находились на спецрежиме, назывались спецконтингентом и спецпереселенцами. Они использовались на самой неквалифицированной, физически тяжелой работе, из них составлялись трудармии, содержащиеся хуже и страшнее, бесчеловечнее, чем лагеря заключенных, несравнимые порой даже с прославленными своими жестокостями фашистскими концлагерями. Это – взрослые, трудоспособные мужчины и женщины. Остававшиеся без кормильцев дети и старики обрекались на голодную смерть. Об образовании детей спецконтингента не очень заботились, невзирая на объявленное всеобщее образование. Те дети, которые учились, постоянно подвергались в своих школах дискриминации со стороны учителей и учащихся. Прорваться к образованию спецпереселенческой молодежи можно было только личным упорством и благодаря встрече с доброжелательными людьми. А люди, которые шли им навстречу, были редки – не всякий отваживался помочь репрессированному, ибо рисковал собственным благополучием вплоть до утраты личной свободы за сочувствие отверженному. Не случайно, дабы лишить спецпереселенцев всякой поддержки, специальным указом было запрещено допускать профессионалов с высшим образованием к педагогической работе и на ответственные должности.
Невольно возникает вопрос, как выжили в созданных бесчеловечных условиях эти народы? Как сохранили – все-таки и вопреки обстоятельствам – национальную общность? Об этом предстоит еще думать, но не последнюю роль здесь сыграла неизвестная большому миру самобытная национальная философия, проповедующая труд и ненасилие, отрицание озлобления, как, к примеру, у балкарцев, карачаевцев, крымских татар…
Заметим, кстати, что те граждане, которые организованно доставлялись на места обитания депортированных народов, в отличие от спец- назывались просто переселенцами, состояли на учете и также находились под присмотром комендатур, пока не приживались в новых для них краях. И спец- и просто переселенцы равно проходили испытание на выживание через голод, холод, тиф, малярии, дизентерии, столбняк… Далеко не всем, добровольно приехавшим в Крым, на Кавказ, в Поволжье из глубинной России, Белоруссии и с Украины, нравилось на новом месте, но уехать им было затруднительно. Многие – особенно из Крыма и Поволжья – бежали, по ночам, укрываясь, рискуя быть задержанными и обвиненными – осужденными. Возвращаться домой им было заказано, оседали кто где мог. Так было заложено начало новому, все более и более увеличивающемуся сословию бичей и бомжей с их жалким – рвущимся из самых недр вытоптанной духовности – трагическим вопросом: Ты меня уважаешь?
Вся страна сдвинулась с места! – в бессмысленном романтическом захлебе писали газеты, подавая сей факт как нечто положительное. Вдумаемся, наконец, что происходило в нашей стране.
Целые народы были сорваны с земли, на которой жили издревле. Рвались корни, вековые межнациональные взаимосвязи, нарушался устоявшийся порядок жизни, уничтожались традиции, налаженное хозяйствование. Переместившись в чужие, чаще всего неприемлемые по климату, природе, пище, образу жизни края, люди погибали, если не физически, то нравственно. Они отчуждались от земли и орудий труда, заболевали неизбежной болезнью равнодушия и апатии временно живущего, утрачивали привычные, воспитанные в них моральные устои – обретали психологию перекати-поля. Наступало полное безразличие – к земле, к труду, к результатам своих усилий. Разрушался ДОМ, который заменялся ничейной коммуналкой, общежитием, бараком, палаткой, времянкой. Наш адрес – не дом и не улица, наш адрес – Советский Союз. Торжествующая, мажорная, утверждающая радость мелодия, но в сущности какая мрачная по своему содержанию песня! Уничтожалось самое чувство ДОМА, которое заменялось официально одобренным, романтизированным культом бездомности, бродяжничества. Исчезало бесследно чувство ХОЗЯИНА – родной земли, участка и Отчизны. Что это значило?
Это был смертельный удар по генофонду всех без исключения народов СССР и особенно тех, кто был тотально репрессирован, подвергнут целенаправленному геноциду. Насильственное вживление в чужеродную этническую среду и непривычные климатические условия ломали, уродовали генотип. Эти двенадцать народов были поставлены перед задачей выжить, были мобилизованы национальной бедой на защиту своего национального достоинства. Они оказались необходимыми звеньями в той цепи, которая обеспечивала целостность мира, держала его равновесие, скорректированное историей.
Это вызвало своего рода пересортировку народов на коренных, первосортных и привозных, второго и третьего сорта. На главных, господствующих, и подчиненных, обслуживающих. Что, в свою очередь, породило вирус имперских эпидемий, которые широко распространились сегодня на многонациональном пространстве Советского Союза и следом в Российской Федерации. Имперские, неизменно и обязательно агрессивные амбиции закономерно сталкиваются с национально-освободительной стихией – вот что лежит в основе межнациональных конфликтов.
Это обусловило и привело к тому экологическому кризису, вокруг которого сегодня так много говорения и суеты, не ведущих к спасению.
Это был чудовищный, не осознанный до сих пор в полной мере удар по экономике страны, запланированная долгодействующая экономическая диверсия, в последствиях которой мы никак не разберемся. В измученной войной стране бросались огромные средства на одновременный вывоз-переброску не десятка, не тысячи, а сотен тысяч людей из одного места в другое. Это высокая себестоимость депортаций и организации новых пунктов жилья. В опустошенных местах до привоза новой массы народа шло откровенное мародерство – разрушение брошенного добра. Что не уносилось – разорялось, уничтожалось вдребезги. Затем привозились новые поселенцы, которым негде было селиться, нечем, не из чего и нечего есть и пить, нечем работать. В местах новых поселений и спецконтингента и переселенцев начинались эпидемии, смерти. Ну, со спецконтингентом не церемонились -его гибелью были озадачены руководители всех рангов. А вот переселенцам, с которыми тоже особенно не нянчились, все-таки вынуждены были спускать дополнительные немалые средства на выживание и обзаведение. При циркуляции этих средств шло их попутное расхищение, в том числе и в геометрической прогрессии растущим аппаратом насилия и надзора, – а все вместе несло нарастающее общенародное обнищание. Это всего лишь прямой, непосредственный экономичесий урон, который еще предстоит подсчитать. Но дело не только в его размерах, а в том, что он, в свою очередь, становился тем камешком, что, вылетев из неосторожной руки, вызывает лавину, сметающую все на своем пути.
Это, наконец, варварская и чудовищная по своим последствиям национальная диверсия. Нельзя безнаказанно нарушать естественный ход развития природы, а человечество – неотъемлемая его часть. Органичный протест непознанного и необъяснимого логикой национального чувства против насилия таит в себе неудержимые силы, в слепой ярости своей отнюдь не созидательные.
Эксперимент по созданию новой, социалистической нации путем депортаций и перемешивания советских народов продолжается по сей день фактическим закреплением сталинских акций.
Это проявляется и в утверждении – вопреки всеобщему национально-освободительному движению советских народов – псевдоинтернационалистических идей. Пора осознать, что самое понятие интернациональное претерпело в результате официальной партийно-сталинской национальной политики принципиальные искажения, что нет и не может быть ничего интернационального в отсутствии и в неуважении к национальному.
И в реальном поддержании в нашей стране национального неравенства – одни народы, наделенные административно-политическими правами, реально поставлены выше народов, которые либо узаконенно подчинены им, либо вообще приравнены к бомжам. Народы первого сорта заражены вирусом имперского отношения к прочим, которых разнообразно и непременно мотивированно подавляют и преследуют. Что и наблюдается у нас сегодня в ряде межнациональных конфликтов, истоки которых находятся в мудрой сталинской национальной политике, а она сплошь и рядом обнаруживает себя сегодня.
И в тупом повторе в высших эшелонах власти – не менять границы национально-государственных образований, произвольно, волюнтаристски проведенных Сталиным: вот уж кто не стеснялся ликвидировать и образовывать республики и автономии без всякого прислушивания к мнению этноса – что ему Конституция: бумажка, которую можно переписать.
И в беспомощно-государственном барахтании в искусственно созданных тем же Сталиным условиях существования советских народов, предопределенно толкающих их на межнациональные конфликты.
И, наконец, вольное или невольное, осознанное или вынужденное латание дыр в экономической системе, опять-таки порожденное именно сталинской национальной политикой. Иначе чем объяснить, к примеру, такие общегосударственные, правительственные мероприятия, как то, что на подъём, возрождение Нечерноземья, областей исконной России в прославление якобы дружбы народов направлялись в 70-80-е годы и в немалом количестве – с одновременным выделением на это огромных средств из скудного государственного кошелька – узбеки, киргизы, таджики, азербайджанцы, которыми заселялись Архангельская, Вологодская, Новгородская, Псковская, Вятская, Костромская, Ярославская и другие области; в Орловской открывались районы, заселяемые армянами, а месхетинских турок разбрасывали (очевидно, в целях сохранения национальной общности этого южного народа) по Смоленской, Тульской и другим областям, опустошенным и заброшенным в результате массовых депортаций русского этноса в места, освобожденные от «наказанных» народов. Кстати вспомнить, и массовые вывозы на Дальний Восток, в основном в Амурскую область, туркмен в качестве недостающей там рабочей силы…
Да, сталинский эксперимент по созданию новой, социалистической нации посеял страшные драконовы зубы, всходящие сегодня повсеместно и непредсказуемые по разрушительному злу, которые они в себе несут.
Чтобы знать, куда идти человечеству, – впрочем, будем скромнее – нашей стране дальше, чтобы спасти ее от окончательного разрушения, надо попытаться воспринять уроки нашей тяжкой, рукотворной, изнасилованной национальной истории. Осознать содеянное и поправить, что еще можно поправить.
.Не найдя художественных текстов, я (с середины 80-х годов) стала искать, убежденная, что его не может не быть, фольклор, рожденный эпохой депортаций и геноцида этих народов. Кое-что удалось найти. Стала просить переживших написать воспоминания, поделиться своими размышлениями о том, что это было, рассказать о том, как живут эти народы сегодня, сейчас. Страницы эти пропитаны слезами и кровью, пронизаны неизбывной болью, продиктованы кричащей памятью незаслуженных обид – памятью, влившейся в гены детей и внуков. Нашла указы и постановления по позорному преследованию людей за национальную принадлежность. Обнаружила в этом поиске ряд фантастически бесчеловечных по своей сути документов, свидетельствующих о старании чиновников всех рангов выслужиться в выполнении исторического задания. Получила от писателей созданные в последние пять лет стихи и прозу, нашла и то, что было написано в 1944 год.
Репрессированные народы ВПЕРВЫЕ рассказывают о том, что с ними делали и как это было в действительности, а не в толковании советских историков и зарубежных политологов. Читатель получает возможность сам, независимо даже от моего видения, по представленным в этой книге официальным и человеческим документам составить собственное мнение и о наказанных народах, – я очень старалась смонтировать разнообразный материал так, чтобы по возможности воссоздать образ каждого народа в отдельности, – и о том, КАК ЭТО БЫЛО на самом деле, в реальности. Поэтому я назвала книгу ТАК ЭТО БЫЛО
Одно мне представляется несомненным – эта книга лишь чуть-чуть приоткрывает дверь в засекреченный, замалчиваемый по сей день, мало известный всем нам мир запланированного антинационального, антинародного насилия во имя придуманной теории. Она лишь слегка высвечивает намеренно затемненную грань нашей общей советской истории.
О, сколько еще впереди открытий! Сколько рассказов о национальных трагедиях советских этносов – от многомиллионного русского до малочисленного нивхского!
Светлана Алиева. Москва, май 1991.
Сулхадин КАСЫМОВ: КУРДЫ
Очерк
Курды, или курманджи, – один из древнейших народов Передней Азии. Они оставили заметный след в истории, внесли значительный вклад в духовное развитие народов Турции, Ирана и ряда арабских стран. В ХП веке курд Саладин, легендарный полководец, основавший впоследствии знаменитую Эюбидскую династию в Сирии, остановил продвижение крестоносцев на Восток. Населявшие в XIV – XIX веках территорию нынешнего Курдистана сорок курдских племен попали в номинальную зависимость от шахского Ирана и Османской империи. Однако попытки могущественных соседей лишить курдов статуса свободного народа, ассимилировать их среди персов и турок приводили лишь к очередному восстанию, к очередной кровопролитной войне.
Сейчас, по оценочным данным, на Ближнем и Среднем Востоке проживает до 20 млн. курдов, в том числе 10 млн. – в Турции, 6 – в Иране, 3 – Ираке, 1 млн. – в Сирии. Хотя формально курды имеют равные права с представителями основных наций, правительства некоторых из перечисленных государств не признают их в качестве самостоятельного народа, подвергают всяческим притеснениям, пытаются военной силой выбить у курдов мысли об иной судьбе…
Как же появились курды на территории нашей страны? Притом в немалом количестве: сейчас в СССР их насчитывается, по официальным данным, около 150 тысяч, а по неофициальным – втрое-вчетверо больше, и рассыпаны они по всей стране, но основные скопления их наблюдаются в Казахстане – 120 тысяч и в Киргизии – 10 тысяч. В XIX веке после русско-персидских войн часть территории исторического Курдистана, согласно условиям Гулистанского мирного договора 1813 года и Туркманчайского договора 1828 года отошла во владение Российской империи, и курды оказались – то есть не оказались, ибо они ниоткуда сюда не переселились, а жили на своей земле исконно – в административных границах Азербайджана, Армении и Грузии.
В первые же годы Советской власти Совнарком Азербайджана по личному указанию В.И.Ленина внес в ЦИК республики проект о создании автономной республики Курдистан с центром в Лачине (Карабах). В состав республики, образованной в 1923 году, вошли районы с преобладанием курдского населения в составе шести наименований – Каракышлак, Кельбаджар, Котурлу, Курд-Гаджи, Муратханлы (ныне объединенные в 4 района – Кельбаджарский, Лачинский, Кубатлинский и Зангиланский). Первым председателем правительства советского Курдистана стал Гуси Гаджоев.
В 1921 году Ленин, узнав о голоде в Курдистане, распорядился оказать бедствующим курдам максимальную помощь. А в середине 20-х годов в молодой республике открываются школы с родным языком обучения, в городе Шуша начинает свою работу курдский педагогический техникум, выходят национальные газеты и книги, ведутся регулярные радиопередачи на курдском языке. Как отклик на создание в Азербайджане Курдского национального округа в тех районах Армении, Грузии и Туркмении, где компактно проживало курдское население, также создаются курдские школы, выпускаются газеты, а в Ереване возникает даже курдский национальный театр.
Период с 1923 по 1936 год можно назвать золотым для формирования национальной культуры: в это время у нас появилась своя интеллигенция. Не стоит забывать и о том, что успехи советских курдов в построении новой, более счастливой жизни активизировали борьбу курдов за рубежом, которые убедились, что Советский Союз – друг курдского народа, именно он дает образец решения национального вопроса. (Кстати, когда в 1941 году Красная Армия вошла в Иран, курды помогали продвижению советских войск – давали проводников, разоружали жандармские и армейские подразделения, которые пытались сопротивляться). Подводя итог первому этапу социалистического строительства, секретарь Средазбюро Зеленский заявлял с трибуны Х1У съезда партии: …из сопредельных с нами стран, из-под ворот Индии, за многие тысячи верст и в одиночку, и семьями, и родами переходят к нам различные восточные национальности и племена. Мы имеем переходы значительных групп белуджей, курдов, джамисидов, хезарейцев, берберов. К нам стремятся те, которые ищут выхода из подневольного положения, из-под гнета, те, которые хотят найти путь разрешения национального вопроса…
Но вскоре политика центрального правительства совершила крутой поворот. На курдов, как и на многие другие народы, обрушился 1937 жестокий год. Для Курдского национального автономного округа испытания начались значительно раньше. После кончины Ленина вся просветительская работа с курдским населением стала сокращаться, закрывались школы, перестали выходить газеты, в 30-х годах исчезло из обихода само слово курды, их численность стала резко сокращаться. В 1937 году была арестована большая часть коммунистов, советских и партийных работников, курдской интеллигенции, закрыты школы на курдском языке, перестали выходить национальные газеты, печататься книги… Курдские дети, оставшись без своих школ, перешли было в армянские, грузинские, азербайджанские, но проучились там недолго – сказалось незнание языков, и поэтому почти все пришельцы были исключены за неуспеваемость. Неграмотных становилось все больше, только что начавшая возрождаться культура оказалась отброшенной назад.
Но это далеко не самое худшее. В 1937-38 годах курдов из Азербайджана и Армении стали переселять в среднеазиатские республики и в Казахстан. Расселение велось так: по 3-4 семьи в каждый населенный пункт. Казалось, кем-то была поставлена четкая цель – растворить курдов как нацию…
Так или иначе, автономию курдов уничтожили. Этим дело не ограничилось. Тогдашний секретарь ЦК КП Азербайджана Багиров начал запугивать: если вы не хотите быть репрессированными, как ваши соплеменники в Армении и Нахичеванской АССР, то должны навсегда забыть слово курд. И люди стали записывать себя азербайджанцами, хотя, конечно, запись в паспорте не могла изменить ни национальный уклад курдов, ни наш язык. Но раз формально в Азербайджане курдов нет, значит, и курдского вопроса больше нет, и какая может быть автономия у несуществующего народа?
Если в годы образования Курдистанской автономии здесь проживало 48 тысяч курдов, то по данным переписи 1979 года – ни одного. По народным подсчетам, с учетом действительного естественного прироста, то есть с учетом многодетного уклада курдской семьи по самым скромным показателям должно быть около 300 тысяч курдов. Физически эта численность имеется, но юридически они выступают под вывеской чужой национальности и бесспорно частично ассимилировались. Такова же участь многотысячного курдского населения в Туркмении, проживающего по границе с иранским Курдистаном. По данным переписи 1926 года в республиках Закавказья и в Туркмении проживало более 300 тысяч курдов.
В последующие десятилетия разного рода репрессивные меры – депортации, уничтожение национальной интеллигенции, закрытие школ, печатных органов, насильственная запись в другие нации, невольная ассимиляция привели к тому, что в последующие годы переписи курды попали в графу и другие национальности. Сегодня сотни курдов обнаруживаются среди азербайджанцев, армян, грузин, туркмен, турков…
Киргизские курды живут на территории Ошской области, особенно много их в городе Кок-Янгак, есть поселения в Таласской и Чуйской долинах. Я нередко бываю в этих местах, знаю соплеменников не понаслышке, вижу самые разные грани их повседневного бытия. Не так давно в Джалал-Абаде был создан фольклорный ансамбль, в котором выступали курдские юноши и девушки. Но, к сожалению, этот ансамбль сегодня работает только в парадных отчетах. В соседнем Казахстане ситуация более отрадная. В Джамбульской области во время фестиваля народного творчества курды демонстрировали блюда национальной кухни, образцы старинных ремесел, пели обрядовые песни…
Сегодня в нашей стране, в частности, в Киргизии, появилась довольно многочисленная курдская интеллигенция, есть научные работники, руководители предприятий. Назову доктора наук Ордихана Джалилова, работающего в ленинградском Институте востоковедения. Этот прекрасный ученый продолжает дело своего отца Джасыме Джалила – известного курдского писателя. Длительная дружба связывает меня с семьей Тельмана Амирова, который работает директором совхоза 40 лет Киргизии Манасского района. Хочу назвать имена академика АН Казахской ССР Н.К.Надирова – крупного специалиста в области нефтехимии, физика Усена Садыкова, инженера Азима Асанова, биолога Садо Юсипова… Но все это счастливые исключения на общем малорадостном фоне.
Большая часть нашего народа испокон века живет в сельской местности и занимается скотоводством… По вероисповеданию курды являются мусульманами-суннитами, часть из них – шииты и езиды. За рубежом наша письменность основана на арабской графике, в СССР – на русской, в Европе – на латинице. В средние века курды создали богатую и своеобразную культуру, однако в нашей стране она курдскому народу не известна. Современный курдский народ в нашей стране воспитал плеяду замечательных курдских сказителей – знатоков богатого курдского фольклора. У каждого – ярко выраженная индивидуальная манера повествования, собственный репертуар сказок, эпических преданий и народных рассказов-анекдотов. Среди мастеров героического эпоса – сказители Мамо Ишхане Садо, Карахон Шараф-хонов, Атаре Шаро. Окруженные кольцом слушателей, они то спокойно, неторопливо, то страстно и взволнованно повествуют об удивительных событиях далеких дней, о кровавых битвах и славных победах любимых героев.
В большинстве своем малообразованные, они поражают необыкновенной памятью, образностью и красочностью речи. И до сих пор жители курдских деревень в долгие зимние вечера часто собираются послушать красноречивого сказочника, который то увлекает своих слушателей в волшебный мир, где обитают дивы, пери и джины, то развлекает грубоватым юмором бытовых сказок. Два раза в год курды отмечают свои традиционные праздники – Новроз, Новый год по мусульманскому календарю, и 20 июля – религиозный праздник Аила Курбане. В этот день приносят специальные жертвы – режут барана и раздают семи семьям по семь кусков (семь – число священное), причем обязательно в сыром виде. Кроме того, женщины готовят разные блюда (их также должно быть семь) и пекут семь различных видов хлеба. Сохраняются и обряды – свадьбы, похороны, детские праздники…
Надо сказать, что курдянки никогда не носили паранджи, ходили с открытыми лицами, но платья традиционно шились ниже колен, с длинными рукавами, голова повязывалась платком. Хотя сейчас эти правила соблюдаются далеко не всегда, оставшихся обычаев достаточно для того, чтобы положение наших женщин по-прежнему было нелегким. По пальцам можно перечислить тех курдянок, которые имеют образование и могут не зависеть от мужа. Не так далеки времена, когда девушкам не разрешали учиться в средней школе, с десяти лет заставляли работать по хозяйству, в шестнадцать выдавали замуж. До сих пор у курдов бытует мнение, что в семье все должна делать именно женщина. Однако несмотря на цепкие традиции, уже практически не найти девушку, которая не посещала бы школу. И все же мало, очень мало учится их в техникумах, профтехучилищах, а тем более в институтах, большинство по-прежнему вынуждено выбирать одну профессию – домохозяйки…
Надо признать честно: культурный и образовательный уровень курдов находится на крайне низком уровне. И не по вине курдского народа: у наших властей нет интереса к развитию их культуры, к сохранению ее самобытности, ее соответствию времени. Беда курдов и счастье их в том, что большинство народа занимается овцеводством и живет так, как они жили пятьдесят, и сто, и триста лет назад: в горах, вдали от всех дорог, в кое-как слепленных глинобитных домишках, в местах, куда питьевую воду привозят на ослах. Повсюду царит полнейшая антисанитария. Вечерами пользуются допотопными керосиновыми лампами, а нет керосина – лучинами. Еду готовят на кострах. О газетах и телевизорах имеют весьма смутное представление. Семьи, как правило, многодетные, но собесы никакого внимания к ним, к матерям, заезженным работой, не проявляют. Дети (чаще всего девочки) подолгу не посещают школу. Мальчики, которых отправляют в интернаты, учатся плохо: родители безграмотны сами и, естественно, никакого интеллектуального развития своему ребенку дать не могут. Курдские мальчики из семей овцеводов нередко остаются по два года в одном классе и в конце концов, не доучившись, возвращаются домой. Стремления к учебе практически не наблюдаются, отцы и матери семейств убеждены в том, что раз отцы и деды жили без учебы и мы проживем!
Но благодаря такому образу жизни – курдский народ без изменений сохраняет свою национальную самобытность. Он попал в своего рода заповедник, в котором консервируются все национальные обычаи, обиход, мышление. Однако такой образ жизни – без нормального развития – ведет народ к затуханию, к гибели через несоответствие его стремительно меняющемуся времени. И думаю, что безразличие к судьбе курдского народа, к его культуре является преступлением.
Жалобы от курдов услышишь нечасто: мои соплеменники, как ни печально об этом говорить, привыкли к такому положению, привыкли и к тому, что о них почти не вспоминают как о самостоятельном народе, у которого есть нужда в развитии своей национальной культуры.
Мои заметки подходят к концу. И меня не волнует, что кому-то не понравится грустная нота, на которой я их заканчиваю. Но было бы кощунством превращать рассказ о сегодняшней жизни курдов в барабанный бой достижений, восторгов и вдохновляющих перспектив. Мало желания
самих курдов изменить свою жизнь – необходима, остро необходима помощь правительства. У нашей страны сегодня много серьезных проблем, среди них и наша – проблема национально-культурного возрождения талантливого и многотерпеливого курдского народа.
Фрунзе, 1990