О личности Кер-оглы в национально-освободительном движении курдского народа.

Османо-иранские войны 1514-1515 гг., имевшие своей целью завоевание Курдистана, во многом благодаря посредническим усилиям известного курдского ученого Мавлана Идриси, завершилось в пользу Турции. Так как Курдистан представлял собой значительный военно-политический фактор, султан Селим I предложил М. Идриси определить кандидатуру на должность правителя Курдистана из числа наиболее могущественных курдских родов.
По свидетельству Ш. Х. Битлиси М. Идриси отговорил султана от этой идеи по той причине, что все знатные курдские феодалы кичатся своим древним происхождением и вряд ли согласятся видеть над собой в качестве правителя кого-нибудь из числа курдов, кем бы он ни был. Тогда султан предложил в качестве правителя Курдистана одного из туркменских племенных вождей, и все курдские феодалы в присутствии М. Идриси изъявили покорность новому правителю Курдистана. А М. Идриси за свои услуги получил от султана меч в золотых ножнах и ценный подарок, равный 122 тысячам золотых доге. Этой суммой и была определена цена крови, которой были написаны последующие черные страницы курдской истории.
Но вскоре договор, заключенный посредством М. Идриси между султаном Селимом I и курдскими эмирами, был передан забвению, и началось широкое наступление на права курдов и их феодальной знати, особенно в период правления султана Сулеймана Гази (1519-1566 гг.). Курдские эмиры, имеющие права на внутреннюю автономию, один за другим стали ее терять. Турки и персы стремились воспользоваться любой возможностью, чтобы разжечь и усугубить междоусобицу среди курдов, действуя по принципу «разделяй и властвуй». «…Хоть Сефевидское государство, хоть османские султаны проводили политику не ликвидации племенной структуры среди курдов, а стремились, передав курдские земли своим феодалам, стереть с лица земли курдский народ», — писал современный азербайджанский историк М. И. Шамси (1-66).
В период правления султана Мурада III (1574-1594 гг.) османо-персидские войны возгорелись с новой силой. Во всех этих войнах проливалась в основном кровь курдов, воюющих зачастую в противоположных лагерях, разорялся Курдистан, ставший ареной османо-персидских войн. И в этот период особенно с новой силой усилились внутрикурдские межплеменные войны. Курдистан за всю свою историю не знал таких кровавых страниц — он просто захлебывался кровью.
Дошедший до отчаяния курдский народ восстал против своих поработителей. Османскую империю и шахскую Персию стали потрясать мощные курдские восстания, которые в силу ряда объективных и субъективных причин зачастую носили стихийный и локальный характер в рамках племенного движения и редко расширялись до уровня племенных конфедераций, и в силу таких причин эти восстания так и не стали общенациональными по масштабам, в чем и крылась изначальная их обреченность на поражение. Но воинственный курдский дух поднимал новое знамя непокорности против своих поработителей, предпочитая смерть в бою с оружием в руках позорному рабству.
В 1506-1514 гг. происходило восстание племени мелкиши, прервавшееся началом Чалдыранской битвы в 1514 году. Почти 20 лет продлилось восстание племени рузаки (1519-1538 гг.). В 1524 году глава курдского племени кальхор эмир Зульфугар с помощью живущих вокруг Луристана курдских воинов захватил Багдад и объявил себя независимым, но в 1529 году из-за предательства ряда своих сподвижников был разбит сефевидским шахом Тахмасибом I.
Во время боевых действий в 1534 году шах Тахмасиб I завоевал курдские эмираты Адылджеваз и Эрджиш. По его приказу захваченные в плен 60 воинов из племени бохти, героические защитники крепости Эрджиш, были переданы мученической смерти — с них заживо была содрана кожа.
В 1548 году во время третьего похода султана Сулеймана Гази на Персию Курдистан опять превратился в арену боевых действий. Область Амед (Диярбакыр) была центром султанской, а Эрзинджан — шахской армий. Интервенты грабили и уничтожали эти территории с завидной последовательностью. Под влиянием османцев и Персии курды разделились на враждебные силы. Например, в 1551 году султан спровоцировал нападение могущественного курдского племени махмуди на другое могущественное курдское племя думбули в Хойе, в результате которого был убит глава племени Гаджи Бей Думбули. В ответ на это шах подтолкнул эмира Битлиса Шамсаддин-хана Битлиси, который огнем и мечом прошел по Эрджишу, Беокри, Мушу, Ахлату, Адылджевазу и другим областям Курдистана, было убито около тысячи курдов. В 1563 году османцы спровоцировали бой между двумя братьями — Зейнал-беком и Баяндур-беком в Салмастской области за право владения эмиратством Хаккяри.
Во всех шести войнах, начавшихся в XVI веке между Османской империей и шахским Ираном, курды стали главной силой этих войн, а Курдистан превратился в объект раздора и грабежа. И все эти войны происходили на фоне непрекращающихся курдских восстаний, направленных против турок и персов. В 1564 году восстали курдские племена луры; в 1564-1580 гг. — сулеймани, бохти и дасни; в 1610/11 гг. — брадост, в 1612/13 гг. — бане. Среди этих восстаний наиболее мощным и результативным было восстание под руководством знаменитого курдского князя Джанполади (1605-1607 гг.).
Все эти восстания изначально не ставили перед собой конечной целью создание централизованного курдского государства, а были направлены на защиту относительно суверенитета и самостоятельности отдельных курдских эмиров. И все эти восстания поднимались не одновременно, а в разное время, и беда заключалась в том, что для подавления этих восстаний османами и персами использовались силы самих же курдов. В подавлении курдских восстаний особую жестокость проявляли турки. По свидетельству некоторых исследователей, турецкий военачальник Мурад-паша за то, что заваливал телами убитых курдов все колодцы и ущелья, получил кличку «Гуючу» («Коледезник» (1-91). Турецкий историк Фарук Сумер писал, что Мурад-паша «… не щадя никого, всех пойманных джалалийцев убивал и наполнял их телами колодцы. Даже не проявляя при этом жалости к детям. Таким образом, количество джелалийцев, убитых в сражениях и после их ловли, превысило 30 тысяч. Гуйучу Мурад-паша этим действием сумел навести в Анатолии сравнительный покой» (2-196). Направленность движения «джалалиев» против османского ига именно в Анатолии, то есть части Северного Курдистана, события, сообщаемые очевидцами и современными исследователями, не вызывают сомнений.
Очевидец тех событий, армянский историк XVII века Аракел Даврижеци писал: «…джалали, поднявшиеся в то время в разных концах страны османской, были большими чем они, разорителями» (3-94). Автор далее сообщает, что в 1655 году владетель Багеша Авдал-хан (курдский князь — Л. М.) восстал и хотел стать джалалием (3-498). Другой очевидец этих событий Искендер Мюнши также сообщает, что «…курдские племена, восстав против румского (турецкого — Л. М.) султана, творили смуты, и каждый из них поступал согласно своему произволу» (4-63). А. Даврижеци называет имена или клички около 30 наиболее известных предводителей восстаний и среди них — Кара Языджы, Дали Хасана, Гизир-оглы Мустафу-бека, Хусейна-паши, Тавула (Ахмеда), его брата Ман-оглы, Джанполад-оглы Али-паши, его брата и сына Каландар-оглы Мехмета, Кер-оглы и других. Он пишет, что «все они были джалали, не повиновавшиеся царю» (3-95). Турецкий историк Ахмед Рафик пишет, что «целью руководивших мятежом в Анатолии был не грабеж. (Они стремились) окончательно отделить руку османов от той территории». Значительная часть анатолийского народа хотела освободиться от власти османов (5-62). Другой турецкий историк Мустафа Акдай в своей книге «Джалалийские восстания» писал, что «Кара Языджы ставил своей целью прекратить власть османов в Анатолии» (2-194). «…Восстание под руководством Джанполад-оглу следует рассматриваться как одну из попыток избавиться от османского ига», — писал современный азербайджанский историк С. А. Мамедов. В силу очевидных фактов он вынужден был признать, что «…под знаменем джелалийев проходило движение курдов» (6-192, 196).
Во главе восстаний стояла курдская родоплеменная знать, о которой с нескрываемым восхищением писал А. Даврежеци: «И были эти люди знатные, и всепобеждающе храбрые воины, и неодолимые бойцы» (3-94).
Являясь одной из мощных племенных конфедераций, курдское племя джалали также непосредственно принимало участие в этих восстаниях, или же, в зависимости от сложившихся обстоятельств, попеременно, иногда и одновременно, принимала активное участие то на султанской, то на шахской стороне. Так как это племя своим беспокойным разбойничьим характером традиционно выделялось среди других курдских племен, то название племени «джалали» стало нарицательным в смысле разбойник, бунтарь и по этой причине все движение курдов, направленное в первую очередь против османских властей, в письменных источниках того времени также находило свое отражение в слове «джалали» в смысле «разбойник, бунтовщик». Нередко эти восстания сопровождались грабежами, от которых больше всего страдало оседлое население, или же объектом разбоя становились имущества и члены семей из враждебного племени. Только этим можно объяснить перенос нарицательного «джалали — разбойник, бунтовщик» на всех восставших курдов.
Теперь становится понятным значение слов армянского историка, свидетеля тех событий А. Даврижеци, который сообщал, что «в 1655 году владетель Багеша Авдал-хан восстал и хотел стать джалалием» (3-498), то есть, бунтарем. А бунтари любыми властями воспринимались как нежелательный элемент, как личные враги, и штамп «разбойник» ставил их вне закона и открывал прямой путь их физическому уничтожению без суда и следствия. И сегодня современные турецкие генералы мало чем отличаются от своих предков, таких как «Гуйучу» Мурад-паша, и даже в своих изощренных жестокостях превосходя их, турецкие официальные власти и их пресса национально-освободительное движение 40-миллионного курдского народа называет террористическим, а курдских бойцов-партизан — террористами. И неудивительно, что у турецких властей, как и пять веков назад, только один метод решения курдской проблемы — это физическое уничтожение курдского народа, ибо для них «джалали» XVI века стали сегодня «курды-террористы» ХХ века.
Самое крупное восстание против османских турок в 1598 году началось под руководством курдского князя Авдала Халима, который был широко известен под псевдонимом «Кара Языджы» (буквально «Черный Писарь»). Из сообщения Шараф-хана Бидлиси о том, что «Нияз-бек б. Йагдар-бек Пазуки (то есть из курдского племени пазуки — Л. М.) с отрядом в 2-3 тысячи человек из войска Чохур-Саада (от искаженного арабского «Земля Шаддада», ныне соответствует территории Армянской Республики — Л. М.) прибыл с намерением напасть на Кара Йази и разгромить племя бавали» (7-312) становится известным, что Авдал Халим — Кара Языджы/Йази был вождем курдского племени бавали. В настоящее время это курдское племя шиитского толка проживает в Южном Курдистане (Северный Ирак) в районе Коя и севернее реки Ревандуз в количестве 150 семейств (7-примечание 526).
Кара Языджы, восстав в г. Урфе (Северный Курдистан), захватил одноименную крепость. Позже в Северном Курдистане в Джаникских горах он умер. Предводителем восстания стал его брат Дели Хасан, который, спустившись с гор, убил в г. Токате Хасан-пашу (это нашло отражение в эпосе). Вместе с богатой казной в руки восставших попал и гарем Хасана паши. Казна была распределена между руководителями восстания, а часть была направлена для покрытия текущих расходов. А что касается гарема, то присущее курдам и свойственное их природе уважительное отношение к женщине и рыцарский дух взяли верх: весь гарем под защитой был направлен в город Диврик. Этот благородный поступок годами проводивших холостяцкую жизнь восставших подчеркивает и турецкий историк Фарук Сумер (2-195). Войска Дели Хасана направились на запад и дошли до области Кутахия. По ходу движения к нему присоединялись тысячи и тысячи новых бойцов. В 1589 году к восстанию примкнул и бывший беглербек (мэр) Халеба курдский князь Хусейн-паша, который был из семьи древнего курдского княжеского рода Манд, потомственных правителей Килиса. Из этого рода были и знаменитая семья Джонполади (Джонполад огуллары и Ман-оглы). Восстание приобрело угрожающие масштабы, и обеспокоенная этим османская власть вынуждена была пойти на компромисс и путем подкупа ослабила движение курдов: Дели Хасан был назначен на должность бегларбека Боснии, его ближайшие 7 соратников были назначены окружными правителями (санджагбейами) в Румэли, а 400 видных руководителей отрядов вошли в личную конную гвардию султана. О нищенском виде и жалком вооружении перешедших в Румэли Дели Хасана и его бойцов летописцы оставили много нелестных и издевательских слов, и это дает представление о том, в какой бедности и нищете жили эти люди. Все они тут же были направлены на войну. Османцы во всех сражениях всегда выставляли впереди курдские отряды. Желание мужественно воевать привело курдов к большим потерям: к концу войны курды потеряли 6 тысяч убитыми.
Не лучшим образом сложилась и судьба Хусейна-паши, который был назначен правителем Триполи. «Хусейн-бек б. Джанфулад-бек был пятый сын Джана Фулада, правителя Килиса и Триполи. В 1001 (1592-1593 гг.) он был поименован Хусейном-пашою», — писал Ш. Х. Бидлиси (7, 282-291). Позже он был смещен с управления Триполи и заточен в крепость Алеппо, где содержался до 1597 года.
С 1603 по 1607 года большинство областей Курдистана было под властью, как писал Ф. Сумер, — еще опаснее от Кара Языджы джелалийских начальников. И среди них он указывает на правителя Северной Сирии Джанполад-оглы Али-пашу. «Он был сыном курдской семьи, которые с давних времен управляли областью Килис» (2-193). С. М. Мамедов, ссылаясь на первоисточники, прямо пишет о «курдском князе Джанполадзаде» (6-193). Джанполади действовал совместно с Фахраддином Ман-оглы, также курдским князем. Один из курдских князей под псевдонимом «Каракаш» (Чернобровый) Ахмед действовал под Эрзерумом и был казнен в г. Ване турецким визирем Джигал-оглу. После восстанием руководил сын Джана Фулада, что наводит на мысль о близости Каракаша к семье Джанполади. Последнее крупное сражение между курдскими повстанцами и османскими войсками произошло в окрестностях Эрзерума в 1608 году. Несмотря на беспредельную отвагу и геройство, проявленное курдами, мощное огнестрельное оружие правительственных войск, с одной стороны, и утомленность и бессилие боевых коней повстанцев — с другой, оказали свое решающее влияние. Битва была проиграна, и остатки повстанцев из-за преследования правительственных войск вынуждены были покинуть пределы Турции и искать убежище в шахском Иране. Предводители повстанцев были приняты шахом Аббасом I «гостеприимно и милостиво». Шах оказал особое покровительство Мухаммеду-паше Галандар-оглу. Для семей повстанцев были назначены места зимовки. Для приема и размещения прибывших повстанцев были выделены деньги в количестве 12 тысяч туманов, 12 тысяч голов баранов и хлеба 20 тысяч харвов. Прием и размещение курдов было возложено на первого визиря Этимад-ад-Довле Хатем-бека и в его распоряжение с личной печатью шаха были переданы заполненные листы указов (товамир-и беяз), которыми он мог пользоваться в налаживании дел и устройстве «джелалиев» по своему усмотрению. Щедрость иранской стороны не была вызвана сочувствием и человеколюбием, а носила исключительно меркантильный характер: Иранское государство разрабатывало далеко идущие планы по использованию курдских повстанцев против непокорных Ирану курдских племен и отторжения восточных районов Анатолии, включая Амед/Диарбакр — Эрзерум от Османской империи.
Однако выполнению этого плана помешало восстание курдского племени Брадост во главе с Амир-ханом по кличке «Чангзерин» (Златорукий). В одном из боев на шахской стороне он потерял руку и за проявленный героизм и мужество был награжден точной копией (протезом) руки из золота, изготовленной искусными мастерами по приказу шаха. Чангзерин, построив на месте древней разрушенной курдской крепости Дым-Дым новую, объявил себя независимым правителем Урмии, Ушну и близлежащих районов. Шах Аббас, распределив между повстанцами 5 тысяч туманов, направил их на своих же братьев по крови. Многие начали понимать пагубность своего положения: людей, восставших против османцев, не устраивала и служба персидскому шаху. В это время подоспела султанская амнистия участникам восстания и одновременно усилилась среди них протурецкая пропаганда. Османцы не смогли смириться с потерей таких превосходных бойцов. Во время осады от рук защитников крепости погиб и Мухаммед-паша Галандар-оглу, соратник Дали Хасана, который был назначен османцами в целях обмана на должность правителя округа (санджака) Анкары, но в 1609 году во время очередного восстания был разбит турецкими правительственными войсками, и так бесславно закончил свой земной путь. Все это привело к тому, что многие курдские отряды, принимавшие участие в осаде крепости, стали покидать пределы влияния шахской армии. В результате из 13.605 человек повстанцев осталось около 500. Но положение защитников крепости от этого легче не стало и, несмотря на убийство главного шахского визиря Этимад-Ад-Довле Хатем-бека, крепость пала. Был убит Амир-хан и все его приближенные. Овеянная славой знаменитая курдская крепость и ее героические защитники были воспеты в народном эпосе «Дым-Дым», а курдский писатель Араб Шамилов посвятил ей свой лучший одноименный роман.
Кровожадный шах решил рассчитаться с крупным курдским племенем мукри, в племенную конфедерацию которого входило и племя брадост. Прибыв в Гавдул, расположенный в окрестностях Мараги, шах Аббас повторил коварный прием казни восставшего курдского князя Якуб-хана — правителя Фарса. Он уничтожил молодого предводителя племени Губад-хана со всем его родом. По свидетельствам личного летописца шаха Аббаса I, Искандера Мюнши и летописца XVI века Гунабади шахский приказ о поголовном истреблении курдов мукри был выполнен с большой жестокостью (4-116). Однако курдский народ не покорился. Он продолжал борьбу как против шахского Ирана, так и против султанской Турции.
В 1608 году в Иране восстал Ахмед Тавул, брат Длинного Махмуда, который благодаря поддержке курдских племен сухры и арабских племен абуреш одержал решающую победу над великим визирем (турецкого султана) Хасан Пашой и завладел Багдадом. Брат Тавула Ахмеда, Маймун, был правителем области Сивас.
Одной из ключевых фигур среди восставших был Гизир-оглы Мустафа Бек. Ф. Сумер пишет о «курде Гизир-оглу Мустафе Беке» (2-193). А. Даврежице писал, что «в 1039 (1590) году курд, придя в Ерзнака, поднял голову. В 1040 (1591) году поднялся джалалий Гзир-оглы, курд по происхождению» (3-486). В своей работе «Хроника» другой армянский историк, также очевидец описываемых событий, Григор Даранахтси указывает на то, что слово «курд» относится к Гизир-оглу Мустафе-беку. По сообщениям Искандера Мюнши, Мустафа-бек был правителем области Маку и главой курдского племени махмуди (4-98). В 1604 году произошла кровавая битва между главными силами шаха Аббаса и курдскими силами во главе с Мустафой-беком Махмуди. Понеся большие потери, Мустафа-бек заперся в своей крепости Маку. Шах выселили часть курдского племени махмуди в глубь Персии (Ираки Аджам). Одержав блестящую победу близ местности Суфиян над османскими войсками 7 ноября 1605 года, где разбил их наголову, шах прибыл в Салмас, где принял предводителей курдских племен, которые изъявили покорность. Мустафа-бек сдал крепость Маку и был помилован. Еще раньше, до взятия 8 июня 1604 года Ереванской крепости, в качестве карательной меры «против ее суннитского населения», полностью была разрушена Нахичевань. Абсолютное большинство населения Начихевани в начале XVI века составляли именно курды, вторыми по численности были армяне и незначительный элемент составляли тюрки. По свидетельству Гунабади, «причиной издания указа о разрушении Нахичевани послужило то, что население ее, придерживавшееся суннизма и ортодоксального ислама, обязалось помочь османам. Оно считало войну против Сефевидов «джихадом». Поэтому, — повествует Гунабади, — когда Нахичевань стала местом пребывания шахского лагеря, разгневавшийся шах издал указ о разрушении этого города; знать города была передана мечу, средние же сословия подверглись всяким пыткам и должны были оставить свои обиталища» (4-102). Такая же участь постигла и джульфинских армян. Под суннитами следует понимать курдов, так как населявшее Нахичевань тюркское племя кенгерли придерживалось шиитского толка в исламе, а правитель Нахичевани Максуд Султан Кенгерлу был предводителем этого племени, и именно ему шахом было поручено задание выселить население подвластной ему области (4-102). То есть, речь никоим образом не могла идти о кенгерли и других тюркских племенах, позже принимавших непосредственное участие в этногенезе современных азербайджанцев.
Таким образом, из первоисточников и дальнейших исследований современных историков ясно прослеживается тот очевидный факт, что все предводители «джалалийцев» из числа наиболее известных были именно курдами, в числе которых и назван герой широко известного одноименного эпоса «Кер-оглы». Примечательно то, что имя Кер-оглы во всех источниках тесно связывают именно с движением «джалалиев», то есть курдов, и его самого письменные источники называют не иначе, как Джалали Кер-оглы (6, 190-192; 8, 1224-130; 2, 192-193; 9, 3, 94, 95, 498).
В Турецких государственных архивах также сохранились достоверные сведения о личности Кер-оглы. В указе от 1560 года, адресованном правителю Болы (главный враг Кер-оглы во всех версиях эпоса — Болы-бек) и кадию санджака Гереде говорится «о бесчинствах, совершаемых Кер-оглы, которого следует поймать и наказать, согласно закону». В этом указе говорится также о том, что Кер-оглы «увел с собой красивого подростка по имени Эйваз». В других архивных документах, датированных 1579-1581 гг. имеются сведения о том, что «правитель Болы за вознаграждение способствовал освобождению пойманного Кер-оглы».
В указе от 1581 года, адресованном правителю Гереде, речь идет о Кер-оглы Ровшане, возглавившем «банду грабителей», которые в 989 (1581) году занимались грабежом между Гереде и Болу. Из этих документов становится известным, что в этот период Кер-оглы, известный как «Джалали», продолжал свою деятельность в 992 (1584) году, а военные чиновники и кадии от страха скрывали его дела. Наконец, в документах от 1593 по 1595 гг., адресованных правителю Ичэль, имеются сведения о восстаниях джалалийцев и среди них названо имя Кер-оглы. Во всех этих документах есть сведения о соратниках Кер-оглы: Хасан-беке, Гизир-оглу Мустафа-беке, Демирчи-оглу и других (8-118). Таким образом, документально подтверждаются сведения о Кер-оглы как об исторической личности с 1560 по 1596 годы. Действия Кер-оглы не выходили за пределы Юго-Восточной Анатолии (охватывающей полностью северную, турецкую часть Курдистана) и территории Южного Азербайджана (Маку, Хой и Салмаста, где со второй половины XVI века и по настоящее время абсолютное большинство населения этих областей составляют именно курды. На территории Курдистана и прилегающих к ней районов с курдским большинством, или же на местах, где когда-то жили курды, и по сей день живая народная молва сохранила много омонимов, непосредственно связанных с именем своего славного сына и любимого героя: гора Чанлибель (Чамлыбель), где был размещен основная штаб-квартира Кер-оглы и его отряда, находится близ древнего курдского города Малатья, на главной дороге Токат—Сивас. Здесь же находится замечательный по вкусовым качествам родник «Кер-оглы». Близ города Карса в Северном Курдистане есть гора «Кер-оглы». С его именем связывают много крепостей близ городов Маку и Салмаста. На территории «Красный Курдистан» (1923-1931 гг.) в Северном Азербайджане и по сей день сохранились: в Лачинском районе на территории курдского села Зейва — «Скала Кер-оглы»; близ селения Джагазур одна глыба носит название «подковный камень Гырата»; другая огромная глыба на равнине Азоюг в Зангеланском районе также связана с его именем и называется «Камень Кер-оглы»; на территории Кальбаджара близ перевала «Гюзгю» по дороге Гаджи- кент — Кальбаджар одна из гор также носит название «Кер-оглы»; в других местах Северного Азербайджана также имеются омонимы, связанные с именем Кер-оглы, но все они в основном, сосредоточены там, где веками жили именно курды. Азербайджанский ученый Н. Мамедов пишет, что «названия крепостей и населенных пунктов с именем Кер-оглы вероятнее всего образовались в связи с размещением одного из сельджук-огузских племен «карыглы» и было воспринято народом в связи с именем народного героя Кер-оглы» (10-122). Принимая во внимание тот факт, что поток в Азербайджан огузско-сельджукских племен начался в IX-XI вв., а Кер-оглы жил и действовал со второй половины XVI века, эта версия Н. Мамедова нам кажется менее убедительной. Тем более что во всех вариантах «Карабахнамелер», написанных разными авторами, ни одно из них среди названных ими племен, живших когда-то на территории Карабахского ханства, куда территориально входил и поздний «Красный Курдистан», не перечисляют племя карыглы, которое и могло бы в среде своего обитания оставить связанные с ним топонимии. Все выше сказанное дает основание сделать вывод о том, что омонимы, связанные с именем Кер-оглы имеют чисто курдское этническое происхождение.
Вековая борьба курдского народа против своих поработителей нашла свое отражение в знаменитом эпосе-сказании о Кер-оглы. В нем, как и во всяком эпосе, «правдоподобный вымысел тесно переплетен с художественно и религиозно переосмысленными историческими фактами; племена и народы персонифицируются, существенное становится продолжительным по времени, а места труднодоступные — лежащие на краю света; люди и события часто группируются по законам художественного творчества, призванного выявить внутренний смысл исторических процессов» (11-12). Отсутствие государственности, слабо развитая письменность и ассимиляционные процессы привели к тому, что жемчужины курдского фольклора беззастенчиво присваивались и становились достоянием других народов, а славные сыны и дочери курдского народа — поэты, писатели, ученые, военачальники и другие, «отмеченные» богом, люди курдского происхождения «присваивались» соседними народами, или же в лучшем случае, становились «людьми курдского происхождения». И такая же участь постигла судьбу курдского народного эпоса «Кер-оглы». Даже в Мифологическом словаре (Москва, 1990 г.) в разделе «Курды» указана только одна статья ( «Кер-оглы»), а в самой статье как «герой-воин, поэт, певец, музыкант, центральный персонаж одноименного эпоса» курды перечисляются после «азербайджанцев, турок, туркмен, узбеков, казахов, каракалпаков, таджиков, среднеазиатских арабов, грузин». Не говоря еще о том, как наши курдские народные легенды и мифы перечислены в разделе соседних народов.
Известный русский этнограф И. Шопен с 1828 по 1834 год проводил камеральное описание «Армянской области и Нахичевани» в качестве статского советника, председателя управления по доходам и казенным имуществам Армянской области, в котором он дает подробные сведения о свыше 44 курдских племенах (23). Во время своих полевых работ среди курдов он записал от некоего Омара несколько эпизодов о Кер-оглы. Даже по имени можно судить о том, что Омар был суннитом, шииты своих детей именем арабского халифа Омара ибн ал-Хаттаба (581/591-644), тестя и близкого друга пророка Мухаммеда, не называли. И это имя широко распространено именно среди мусульман суннитского толка, в том числе и курдов. Даже русская этнографическая традиция XVII-XIX вв. отмечала религиозную принадлежность курдских племен термином «омаревая секта». И среди азербайджанцев, исповедующих шиизм, имя «Омар» — крайне редкое явление. Собранные И. Шопеном материалы были опубликованы в 1840 году в Санкт-Петербурге в сборнике «Маяк современного просвещения и образования». Предисловие к тексту было написано А. Ходзько. С их легкой руки песни-сказы «персидского разбойника» были переведены на французский язык известной писательницей Жорж-Санд, затем на немецкий, венгерский и другие языки. Оба русских ученых — И. Шопен и А. Ходзько, — принимая Кер-оглы за историческую личность, справедливо не признавали в нем «татарина-тюрка».
Настоящее имя Кер-оглы — Ровшан на курдском означает «Светлый, Ясный» и дословно по смыслу похоже на русского «Святослава», очень распространенное среди курдов собственное мужское имя. Широко распространены и женские имена Рушан, Руша, Рушин, Руширин и др. Многие по ошибке принимают за тюркское и слово «кëр», только не сами курды. На курдском языке слово «гор» («кор») означает «слепой». «Гор» — также означает «могила», «потусторонний мир». В словаре, составленном арабским ученым XIII века Абу Хайян аль-Андалуси слово «слепой» на тюркском значится как «козсюз» (12-48). Общеизвестно, что современный турецко-азербайджанский язык был развит благодаря иранским (фарси, курдский) и арабскому языкам. Русский ученый В. Легкобытов писал, что «этот язык в Закавказье называется «турки»… был обогащен арабскими и персидскими словами (13-305). Поэтому только по приставке «сын» прозвище Ровшана «Кер-оглы» считать тюркским мало оснований.
Привлекают внимание и имена знаменитых коней Кер-оглы — Гыр-ата и Дур-ата, — которые им дал отец Кер-оглы — Ало/ы. На курдском языке gîr (гир) означает «смола, деготь, гудрон», которое в форме «гыр» перешло в этом же значении в азербайджанский язык и широко применяется в просторечии, хотя оно отсутствует в трехтомном «Русско-азербайджанском словаре» (Баку, 1991 г.). По этой причине некоторые азербайджанские источники под именем этого коня видят его масть и пытаются переводить его как «Черный конь», хотя во всех вариантах эпоса отсутствует информация о масти коней. Все это входит в противоречие с сюжетом полнометражного художественного фильма «Кер-оглы», снятого азербайджанскими кинематографистами, где Кер-оглы гарцует на коне Гырате огненно-рыжей масти. Во всех вариантах эпоса Ровшан—Кер-оглы по заданию своего отца обоих коней запирает в темную конюшню, но в 39-й день заточения проявляет нетерпимость и, нарушив данное отцу слово, через пробитую на стене щель посматривает на коней. В результате проникновения солнечного света в конюшню один из коней теряет свои огненные крылья. Этот конь впоследствии и был назван «Гырат». Так вот на курдском языке gir означает «пламя, огонь» (29-548) и в курдском варианте конь назван «Пламя». Название второго коня также переводится только с курдского: «Dur» (дур») — означает жемчуг (29-278); dûretirs(î) означает «отвага, бесстрашие» (29-282), поэтому правильный перевод будет «Отважный». Вышесказанное дает основание сделать вывод о том, что названия коней Кер-оглы носят курдские имена и переводчики, чтобы отличить коней от других существительных, добавили их именам тюркское «ат» (конь).
Во всех версиях азербайджанского варианта эпоса Кер-оглы называет себя из рода (племени) «мурадбеклу», и азербайджанские ученые под этим словом стремятся видеть конкретный населенный пункт, но при этом не могут его локализовать на какой-то местности. Среди тюркских племен также отсутствует племя с таким названием. Для курдов характерным является то, что они всегда особо подчеркивают свою родоплеменную принадлежность тех или иных лиц. Например, замечательная курдская поэтесса XVIII века Хейран Ханум, дочь Керим Хана Думбули, благодаря ее сохранившимся стихам, где говорится о ее принадлежности к курдскому племени думбули, восстановлена, как говорится, в своих национальных правах.
Племя муради, свою принадлежность к которому подчеркивает Кер-оглы, входило в состав могущественной племенной конфедерации «джаф» и занимало район городов Бане, Мариван, Сенендж в Иранской части Курдистана и Сулеймании с резиденцией в Халабдже в Иракской части Курдистана. Джафы обитали в Джафанруде, и само название района этимологизируется как Джафанруд («река джафов»). Это племя своим могуществом соперничало с арделанскими князьями, в борьбе за свою независимость с оружием в руках защищая свой суверенитет, воевало как с арделанцами, так и с шахским режимом. Об этом племени курдский историк начала XIX века Хусрав ибн Мухаммад Бани Ардалан писал так: «…стал устраивать набеги на Махидашт, Шахризур и Арабистан и положил начало грабежу глава племени джафов Бахрам-бек… Себя он считал вторым Рустамом, а мир не ставил ни во что. Он не скрывал своих мятежных замыслов, перед собой не видел никого… (он) вознес свою своеволия и в делах сравнялся с валием… путь повиновения преградил… Сборщика податей он отправлял, предоставив лишь небольшую часть налогов и подношений, пока не отказался давать и эту малость из диванских податей» (14-173). В 1914 году племенем джаф с резиденцией в Халабдже руководила знаменитая своей красотой, просвещенностью и мудростью курдская княжна Адила-ханум, о которой с нескрываемым восхищением писали многие европейские ученые, в их числе В.Ф. Минорский. Поэтому гордость Кер-оглы за принадлежность к такому племени-роду вполне понятное чувство.
Курдское племя муради (мурадбеклу) в источниках встречается и в виде «мурадханлы». Это племя в 1586 году в составе двадцати четырех курдских родов под общим тюркским названием «игирми дорт» жило в районе Гянджи и Барда в Северном Азербайджане, в «Арранском Карабаге», — как писал Ш. Х. Бидлиси (7-370). Племя мурадханлы вместе с племенем шеран и другими курдскими родами в 1806 году составляло около 6 тысяч семей, что дает более или менее определенное представление о силе и мощи этого племени (21-391).
До образования двух государств — Ирака и Сирии — приведшего к окончательному разделу Курдистана на 4 части, Халабджа находилась под турецким флагом. Джафы жили на границе двух империй. И не удивительно, что действие «Кер-оглы» происходит как на Турецкой, так и на Иранской части Курдистана. Объемистая рукопись эпоса «Кер-оглы», хранящаяся в Мусульанском фонде Грузинского института рукописей имени К. Кекелидзе, которая датируется примерно не позднее середины XIX века и включает 28 песен-сказов, дает ясное представление о географии действия нашего героя. Вот названия некоторых глав
19. Сказ о рождении Джалали Кер-оглы, его происхождение, о рождении его коня Гырата, восстания Кер-оглы и бегство из Исфахана (231-242);
20. Сон Джалали Кер-оглы, его восстание, встрача с шахом Абассом. Бегство Кер-оглы из Ирана. Прибытие в Рум и поселение в городе Ван (243-257);
21. Отъезд Джалали Кер-оглы в Тахти-Сулейман, сражение с Айазбегом Чардули, победа над ним и похищение дочери бега Хуршид Ханум (258-277);
27. Отправление румским султаном 20 тысяч воинов во главе с Маджид-агой на Джалали Кер-оглы. Их борьба и смерть Маджид-аги (361-370);
28. Отъезд Джалали Кер-оглы в Исфахан к шаху Аббасу, его смерть и погребение в селении Мурчехурд, недалеко от Исфахана (371-383).
В этих сказах-песнях мы находим реальное отображение курдской истории того времени. Действительно, предводитель 2-х тысячного отряда Мухаммад-паша Галандар-оглы, ушедший от преследований османской армии, на стороне шаха Аббаса принимал участие в подавлении Дым-дымского восстания брадост-мукринской племенной конфедерации, где и был убит.
В эпосе «Кер-оглы» нашло свое реальное отражение и «ослепление» Хасаном-пашой из Токата отца Кер-оглы (Ровшана), в некоторых вариантах — деда.
Персидский властелин шах Аббас с целью усиления своего влияния на могущественный курдский княжеский дом Бани Ардалан, выдал свою сестру Зарр-Кулах за сына Халу-хана Хана Ахмад-хана. Его сын Сурхаб-бек, племянник шаха Аббаса, воспитывался в шахском дворе в Исфахане. Шах Аббас I родился в 1571 году и правил в Иране с 1587 по 1629 год. После его смерти на шахский престол вступил шах Сафи Мирза, который правил до 1642 года. Он был внуком шаха Аббаса. Шах Сафи, «видя проявленные Сурхаб-беком высокий ум и мудрость, храбрость и отвагу, доблесть и превосходство и слыша от вельмож и доверенных лиц о присущих ему благоразумии, великодушии и щедрости, возымел в отношении него опасения и… приказал тот вольный кипарис ослепить, и люди вырвали тому юноше глаза из глазниц» (14-121). Конечно, ослепление юноши не было вызвано завистью со стороны шаха к нему. По существующим обычаям все знатные люди обязаны были отправлять во дворец к своему сюзерену одного или несколько своих отпрысков, которые фактически находились в положении заложников, и в случае непослушания вассала его детей ожидала горькая участь. Как и все курдские князья, арделанцы также стремились к полному суверенитету и временами поднимали восстания или отказывали иранским шахам в участии в их завоевательных походах.
Хан Ахмад Хан захватил область от Керманшаха и Хамадана до Урмии, вышел из-под власти кызылбашей и пустил в обращение самую крупную монету со своим именем. Он начал править в 1022/1613-1614 гг. (14-122). Очередное восстание арделанских курдов и предопределило судьбу бедного юноши. Этот факт и нашел отражение в эпосе (ослепление Ало/ы — отца Кер-оглы).
И этим же можно объяснить «восстание Кер-оглы и его бегство из Исфахана» и прибытие в г. Ван в Северный Курдистан.
История легендарного меча Кер-оглы «Мисри Гылындж» («Египетский меч») тоже один к одному заимствована из другого средневекового курдского эпоса «Сиабанд у Хадже», который приобрел свою художественную обработку в народной среде задолго до создания эпоса «Кер-оглы». Курды «Мисром» называют Египет. Общеизвестно, что долгие века Египет и Сирия были объединены в единое царство. Этим царством в 1171-1193 гг. правил славный сын курдского народа Салахаддин Айюби, о котором азербайджанские ученые пишут как об «отуреченном курде» (15-197). Позже, долгое время Северная Сирия бала также под курдским влиянием. Средние века дамасская сталь и изготовленный из этой стали меч очень славилась, и курды этот меч называли «мысри». Так вот, в эпосе «Сиабанд у Хадже» герой Сиабанд стал свидетелем удара молнией в дерево чинар (восточный платан) во время сильной весенней грозы. Молния застряла в стволе поваленного дерева. Сиабанд отнес эту молнию к кузнецу, который изготовил ему меч, а оставшийся лишний брусок он приделал к щиту в качестве рукоятки (16-12).
И такие заимствования и схожие сюжетные линии из других курдских эпосов не единичные случаи. Во всех вариантах эпоса привлекает внимание и подчеркивание героями своих национальных принадлежностей именно к курдскому роду. Один из героев эпоса, ближайший соратник Кер-оглы Баллы Ахмад в варианте сказа «Румское путешествие Кер-оглы» говорит: «Если спросите мой род, племя — курдский» (17-221). Под «Баллы Ахмад» скрывается реальное историческое лицо — Али-Бали Зангане.
В период правления в Арделане курдского потомственного князя Халу-хана Бан Ардалана, иранский шах Аббас I в 1592-1593 гг. предпринял поход на Курдистан и остановился в селении Михам в окрестностях Исфандабада. С целью обозреть горы Курдистана и здешние переправы, шах Аббас поднимается на высокую гору. В свите шаха находился и один из знатных и лояльных к иранскому трону, курд Али-Бали Зангане, который в то время занимал должность личного шахского стремянного и находился при особе государя. Поскольку курдское племя зангане соседствовало с другими племенами Ардалана, шах расспрашивает Али-Бали о положении, про мощь крепостей и укреплений, про численность армии и войска Халу-хана. В ответ Али-Бали докладывает шаху, что «в Курдистане высокие горы и могучие крепости», неприступные «укрепления, на вершину которых не в силах воспарить птица устремления ни одного горделивого», «там обитают воинственные мужи, победители льва и храбрецы, сокрушающие врага», «из которых каждый сравним с легендарным Рустамом и притязает на равенство с богатырем Исфандийаром» и советует шаху отказаться от похода и дело решить мирным путем, ибо «если оно не угодно богу и при столкновении войско шаха понесет поражение, этот позор и бесчестье останутся на роду Сефевидов до дня Страшного суда», «будет противно интересам державы и вызовет ослабление страны» (14, 113-114; 18, 63-64). Шаху понравились проницательность и разумный совет Али-Бали Зангане и он отказался от дальнейшего похода. Поиски мирного пути разрешились династическим браком между сыном Халу-хана — Ханом Ахмадом Ханом и сестрой шаха Аббаса Заррин Кулаха (14-113; 18-63). Возможно, «Баллы Ахмад» был сыном Али-Бали Зангане / Ахмаде Бали (Балло).
Если такой примечательный факт в случае с шахом Аббасом и Али-Бали Зангане нашел свое отражение в курдских письменных источниках, то он каким-то образом, хотя и в искаженном виде, должен был, хотя и в виде персонажа эпоса Баллы Ахмада (Ахмаде Балло), найти свое место и в курдском фольклоре.
Другой персонаж эпоса — ашуг Джунун — курдская интерпретация арабского имени «Маджнун», что соответствует свойствам курдского языка, родом был из области Арасбара, где с древних времени и по настоящее время живут курды. В одной из своих песен ашуг Джунун говорит о своей принадлежности к дому Тахла в местности Тахла из Арасбара (19-223). Арасбар (бывший Карадгский вилайет), область к востоку от Джульфы и Ордубада, по обоим берегам Аракса вплоть до Карадага и построенный курдской династией Шеддадидов моста Худаферин («Светоточие Бога», по-курдски) включительно. Ныне область в Иране. Что касается племенной и родовой принадлежности ашуга Джунуна, то в эпосе название сильно искажено. Источники упоминают о курдских племенах тайлаку, тайлии бухли, тайан, тавайи. Но, нам кажется, правильнее было бы «Дом Тахла» идентифицировать с курдским племенем тахмад ханийа (хани — дом/род, Тахмад — с.м.и.), о котором есть упоминания в трудах Ибн Хаукала и ал. Истахри (23-88).
Искаженное название этого племени мы встречаем в виде «тахтагапы» (21-17), тахмазлы (тагмасли) (23-25) в обширной литературе по истории Закавказья.
Источники локализуют места обитания этих племен в Арасбаре и в граничащей с ним зоне Карабаха, в части которой был образован Красный Курдистан. Вышесказанное не должно оставлять сомнения в курдском происхождении ашуга Джунуна.
В эпосе все герои особо подчеркивают свою этническую принадлежность. В варианте сказа «Туркменское путешествие Кер-оглы» Эйваз, которого хочет усыновить Кер-оглы, говорит ашугу Джунуну о свое принадлежности теке-туркменам и грозится, что соберет виднейших из числа туркмен, превратится в тучу, дождем пойдет на Чанлибель, поймает Кер-оглы и лично задушит его, так как он — така-туркмен (19-107). Как мы видим, туркменский юноша в лице Кер-оглы видит только личного врага, а не единокровца. И Кер-оглы во всех вариантах говорит Эйвазу: «Я — лев, а не лиса, мне не ведома ни боязнь, ни страх, давай вместе истребим, эй мясника сын, — араба, аджама, тюрка» (19-114). Курды под «аджамами» подразумевали персов, а ныне только современных азербайджанских тюрков. Общеизвестно, что современные азербайджанцы свое «этническое» название получили с 1925 года. Потому что под этим названием надо видеть только азербайджанских тюрков. Естественно, курды отличали туркмен от тюрков. Поэтому трудно видеть Кер-оглы в образе тюрка-мангурта, который жаждет крови своих сородичей—тюрок. Очевидно, что эти слова мог произнести только курд, смертельно ненавидящий поработителей своей родины Курдистана — арабов, персов и тюрок. И в эпосе основными врагами Кер-оглы выступают персидские шахи, турецкие султаны и паши, а в лице арабов — арабский князь Араб Рейган. В эпосе имеет место прямое упоминание и о курдском происхождении Кер-оглы.
В варианте сказа «Дербентское путешествие Кер-оглы» повествуется о том, что сын Кер-оглы от дочери правителя Дербента Араб-паши — Момина-ханум, назван «курд-оглы» («сын курда»), хотя его настоящее имя Гасан. Узнав, кто его отец, Гасан—«Курд-оглы» едет на поиски своего отца и в Курдистане у родника встречает дочь правителя Курдистана Мехри Ханум. Пораженный красотой курдянки, он объясняется ей в любви. Мехри Ханум, приняв Курд-оглы за некурда, советует, чтобы он, «сын аджама», пока не поздно убрался восвояси, на что Курд-оглы отвечает: «И я тоже курд, Курд-оглы, родной сын этой земли, сын Кер-оглы» (19-303). Доподлинно установлено, что Кер-оглы на земли, севернее Аракса, ногой не ступал и поэтому в народном эпосе «Кавказский Дербент» принят за Дербент, расположенный в Иранском Курдистане. А правитель Дербента носит собственное мужское имя «Араб», которое встречается только у курдов.
Во многих версиях эпоса афоризмам, как и пословицам и поговоркам, очень часто предшествуют вводные фразы: «Будто Курда-оглы ударило молнией» (8-149), что смущает и ставит в крайне затруднительное положение современных азербайджанских ученых, выполняющих социальный заказ, во чтобы то ни стало доказать этническую принадлежность Кер-оглы к тюркскому этносу.
В эпосе соратников Кер-оглы называют «дели», который с современного азербайджанского и турецкого можно дословно перевести как «сумасшедший», «придурок». Турецкие источники всех бунтовщиков — участников антитурецких восстаний называли «баши-бузуки», что буквально означает «стертые головы (мозги)», то есть безрассудные, сумасбродные, придурки. Это название «баши-бузуки» применительно к бунтовщикам у турок переняли русские и другие европейские источники.
Мамед-паша (Карсский) в своем письме от 27 мая 1803 года князю Цицианову писал о «безбожных курдах, эрзерумских бунтовщиках, называемых дели-баши» (26-908). В их переписке от 20 и 29 августа 1804 года речь идет о «Кер-оглыйских куртинцах — эриванских курдах» (26, 908-912). Имеются также сообщения о «баши-бузуках (курды и арабы), бесчинствующих невыносимо» (27-88). Сохранились рисунки с изображением «баши-бузуков —курдов», нарисованные в XIX столетии Мольтке. Армянский церковный деятель XIX века архимандрит Гарягин Срвандзтянц в своих путевых очерках упоминает о «Дели-Сало, главе курдов Деринджа» (Северный Курдистан — Л.М.) (28-57).
Все вышеперечисленные факты свидетельствуют в пользу того, что понятия «дели», «баши-бузуки» и «джалали» турецкими, русскими, армянскими, иранскими, европейскими и даже некоторыми азербайджанскими источниками традиционно относятся только к курдам и курдскому движению в их многовековой борьбе против поработителей курдского народа. Сегодня все эти оскорбительные эпитеты по отношению к курдам заменены одним общим словом «террористы».
Долгие годы все тюркские, особенно азербайджанские ученые с завидным упорством, несмотря на эти очевидные факты, стремятся доказать тюркское происхождение Кер-оглы, а движение Джалали часто называют «Джелаирским». Джелаир — племя каджар, которое составилось в монгольский период из тюркизованных осколков трех племен — солдуз, джелаир и тамгут, то есть двух монгольских и одного тибетского племени (32). Трудно представить себе ситуацию, когда государствообразующая нация (тюрки) пытается «оторвать руки» тех же османов-тюрков от огромной части Османской империи.
После 1990 года в Азербайджане был выпущен отдельным изданием новый вариант эпоса «Кер-оглы». Его главное отличие от ранее выпущенных десятка вариантов — полностью убрано упоминание о курдах, которые так смущали этих горе-ученых, а Кер-оглы уже называется только «Тюрк-оглы», который к месту или не к месту называет себя «тюрком». Но почему то в Азербайджане, то в Турции, да и в остальных тюркоязычных государствах, претендующих на личность Кер-оглы в качестве своего национального героя, упорно не желают востребовать и напечатать полный вариант эпоса «Кер-оглы», находящийся в Мусульманском фонде Грузинского института рукописей имени К. Кекелидзе, и относящийся, как уже было сказано, к XIX веку, хотя рукопись на азербайджанском?!
Справедливости ради надо отметить, что в Азербайджане были предприняты такие попытки, но вскоре творческий энтузиазм сменился полным разочарованием и растерянностью: оказалось, что этот вариант полностью охватывает курдскую действительность и речь идет о курдах, одним словом, эта рукопись — компиляция курдского варианта эпоса «Кер-оглы». По многим от нас независящим причинам, курдским ученым пока не удалось опубликовать этот вариант эпоса, и мы надеемся, что это вопрос будущего.
Русские ученые-этнографы И. Шопен, П. Лерх, С. П. Зелинский, А. Букшпан и другие в своих трудах отмечали, что часть курдов, живущих в Закавказье, частично или полностью ассимилированы и многие из них не знают курдский язык. Этот печальный факт нашел свое отражение и в трудах известного азербайджанского ученого А. Алекперова. Но творческий выход этих курдов нашел свое отражение на азербайджанском (тюркском) языке в созданных ими блестящих устных и письменных литературных источниках. Из числа этих курдов вышли видные писатели и поэты с мировым именем, например, М. Физули. Известные писатели и поэты Сулейман Рагимов, Джалал Баргюшад, Шамил Аскеров, Гусейн Курд-оглы, Шамо Ариф и многие другие при жизни стали классиками азербайджанской литературы и широко известны за его пределами. Творчество таких известных курдских озанов-ашугов, как ашуг Али, ашуг Сары, ашуг Шамшир являются вершиной творчества ашугского искусства в Азербайджане. Слова из песни ашуга Шамшира «Я и есть тот самый курд! — Мэн эла хаман курдам!» — стали афоризмом и крылатой фразой в Азербайджане. Именно благодаря самим курдам имя Кер-оглы одинаково любимо не только среди курдов, но и у других народов Передней Азии и стало известно далеко за ее пределами. Принимая во внимание тот факт, что сотни тысяч курдов живут за пределами своей исторической родины Курдистана — в бывших республиках Советского Союза, Афганистане, Индии, Израиле, европейских и других странах мира, — становится понятным, почему мы встречаем варианты героических песен-сказов о Кер-оглы, кроме самих курдов, у турок, армян, грузин, узбеков, туркмен, казахов, таджиков, афганцев, народов Кавказа и других. Нет сомнений, что курдский народ в силу исторической необходимости вынужден был в художественной форме выразить свою любовь, воспеть героизм и доблесть своего любимого героя, возвеличить необыкновенную силу посредством языка того народа, среди которого он жил и продолжает жить. Но от этого, обогащая культуру соседних народов, обогащается и сам курдский народ.
«Среди курдов Кер-оглы известен всем, — писал известный курдский филолог Гаджи Джинди, — многие слышали сочиненные о нем и о его товарищах сказы и героические эпизоды. Это имя, в действительности означающее «сын слепого», у курдов означает мужество, храбрость, благородство… Многие родители дают своим сыновьям имя Кер-оглы…» (31-27).
Таким образом, все вышесказанное дает основание утверждать тот очевидный факт, что Кер-оглы — историческая личность, курд по происхождению, один из активных участников курдского народного сопротивления против поработителей курдского народа — турок, персов и арабов, герой одноименного эпоса «Кер-оглы», эпоса, который создан курдским народным творчеством и по праву является одной из жемчужин курдского фольклора.

ЛИТЕРАТУРА:
1.И. М. Шамси. «Шараф-наме» Ш. Х. Бидлиси как источник изучения истории курдского народа. Баку. Элм. 1972 (на азербайджанском языке).
2.Фарук Сумер. «Огузы». Баку. Азернешр-Языджы. 1992 (перевод с турецкого, на азербайджанском языке).
3.Аракел Даврижеци. Книга Историй. Москва. 1973.
4.А. А. Рахманин. «Тарих-и Алам Арай-и Аббаси» как источник по истории Азербайджана. Баку. 1960.
5.А. Тверитинова. «Восстание Кара-Языджы-Дели Хасана в Турции». Москва-Ленинград. 1946.
6.С. А. Мамедов. «Азербайджан по источникам XV — первой половины XVIII вв.». Баку. Элм. 1993.
7.Шараф-Хан Ибн Шамсаддин Бидлиси. «Шараф-Наме». Том 1. Москва. Наука. 1967.
8.Х. Г. Короглы, А. М. Набиев. «Азербайджанский героический эпос». Баку. 1996.
9.Л. Г. Члаидзе. «Об одной неизвестной рукописи эпоса Кер-оглы». Труды Тбилисского Государственного университета. Том 121. 1967.
10.Надир Мамедов. «Названия местностей в Азербайджане (оронимия)». Баку. 1993 (на азербайджанском языке).
11.В. Ф. Панова, Ю. Б. Вахтин. «Жизнь Мухаммеда». Москва. Политиздат. 1990.
12.Абу Хайян аль-Андалуси. «Киттаб Ал-Идрак Ли-Лисан Ал-Атрак». Баку. Азернешр. 1992 (на азербайджанском языке).
13.Источники по истории Азербайджана. Баку. Издательство Азербайджанского университета (на азербайджанском языке).
14.Хусрав Ибн Мухаммад Бани Ардалан. «Хроника/История курдского княжеского дома Бани Ардалан/». Москва. 1984.
15.Комментарии к используемым в Азербайджанской классической литературе именам и терминам. Баку. Маариф. 1993.
16.Ордихане Джалил и Джалиле Джалил. «Курдский фольклор». Москва. Наука. 1978 (на курдском языке).
17.Кер-оглы. Баку. Издательство АН АзССР. 1949.
18.Мах Шараф-Ханум Курдистани. Хроника дома Ардалан. Москва. Наука. 1990.
19.Азербайджанские народные дастаны. Баку. Гянджлик. 1988 (на азербайджанском языке).
20.А. Поладян. «Курды в VII—X веках (по арабским источникам)». Ереван. 1987.
21.Карабахнамелер. Исторические сочинения. Кн. 2. Баку. Языджы. 1991 (на азербайджанском языке).
22.Петр Лерх. Исследования об иранских курдах и их предках, северных халдеях. Книга 1. Санкт-Петербург. 1856.
23.И. Шопен. Исторический памятник состояния Армянской области в эпоху ея присоединения к Российской Империи. Санкт-Петербург. 1852.
24.А. Алекперов. К вопросу об изучении культуры курдов. Труды Азербайджанского филиала АН СССР. Том XXV. Историческая серия. Баку. 1936.
25.Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края. Том. IV. Тифлис. 1886. Статья С. П. Зелинского «Экономический быт государственных крестьян в Зангезурском уезде Елисаветопольской губернии».
26.Акты, собранные Кавказскою Археологическою Комиссиею. Том 2. Тифлис. 1868. Архив Главного Управления Наместника Кавказского : 912 № 1871-1872. Лист РЕ 361 от 29 августа 1804 года.
27.Сборник известий, относящихся до настоящей войны, издаваемый с высочайшего изволения Н. Путиловым. Отдел 3. — Закавказская армия. Кн. 1-12. Санкт-Петербург. 1855.
28.Материалы для этнографии и географии Азиатской Турции. Приложение ко 2-му выпуску VIII тома «Известия Кавказского отдела Имп. Русского Географического общества». Тифлис. 1885. ИКИРГО. 1884. Том VIII, № 2. «Торос Ахпар. Путеводитель по Армении. Путевые очерки архимандрита Гарягина Срвандзтяна».
29.Курдско-русский словарь (Сорани). Москва. Русский язык. 1983. Составители К. К. Курдоев, З. А. Юсупова.
30.Карабахнамелер. Исторические сочинения. Кн. 1. Баку. Языджы. 1989 (на азербайджанскомя зыке).
31.Гаджи Джинди. Курдские сказы эпоса «Кер-оглы». Ереван. 1953.
32.Петрушевский И. П. Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XV — начале XIX в. Ленинград. 1949, 95.

Лятиф Маммад
Газета «Курдистан. №1(63), январ 2001 г., Алма-Аты, РК
[1]