Нефтяной оттенок – как движущая сила мировых процессов или причины использования армянского и курдского факторов в геополитических коллизиях после второй мировой войны
В 1948 г. росчерком кремлевского пера произошла официальная депортация азербайджанского населения из Армении, с мест исторического проживания. Историки обычно рассматривают происшедшее как некий самостоятельный факт (а многие вообще не в курсе событий). Однако, анализ предшествующей депортации геополитической ситуации однозначно свидетельствует о нахождении данного решения в общей канве мировых процессов, немаловажное значение в которых играл и нефтяной фактор. Попытаемся обосновать этот взгляд.
Вторая Мировая война и нефтяные интересы союзников в Иране
С началом II Мировой войны, в августе 1941 г. в Иран были введены войска CСCP (северная часть, юг исторического Азербайджана) и Великобритании (южные провинции). Пересечение иранских границ предварило подписание Вашингтоном и Лондоном Атлантической хартии. Один из пунктов которой гласил, что оба государства «будут стремиться обеспечить такое положение, при котором все страны – великие или малые, победители или побежденные – имели бы доступ на равных основаниях к торговле и к мировым сырьевым источникам, необходимым для экономического процветания этих стран»(1).
В сентябре к хартии присоединилась и Москва, правда, добавив оговорку, что применение принципов неизбежно должно будет сообразовываться с обстоятельствами, нуждами и историческими обстоятельствами той или другой страны. Но, в любом случае, важнейшим оттенком документа являлась разрешенность доступа к «чужому» сырью, поэтому в Иран поспешили и американцы.
Как отмечает иранский историк, ныне посол Ирана в Азербайджане Афшар Сулеймани, после заявления американского президента Франклина Д. Рузвельта о том, что: «защита Ирана для США является важной стратегической задачей», Тегеран посетил его спецпредставитель Wendell Wikie. Американские советники находились в иранской армии, жандармерии, полиции. «Главным управляющим финансами» стал экономический советник Госдепа США Артур Мильспо (миссия Мильспо), получивший «полномочия в делах приобретения и распределения…всех сырьевых и производимых товаров, их экспорт и импорт;..право выдавать лицензии на производство и продажу»(2). К середине 1943 г. был принят закон о предоставлении чрезвычайных полномочий А.Мильспо, обеспечивший беспошлинный ввоз американских товаров в Иран. Но главной целью являлись концессии на разведку и добычу нефти, в связи с чем Вашингтон приступил к ослаблению в стране британской хватки, хотя поддержавшие «беспошлинный» закон англичане и оказались допущенными в состав американской миссии и надеялись на определенные экономические преференции.
Серьезный исследователь мировой истории нефти, руководитель американской исследовательской компании Cambridge Energy Research Associates (CERA) Дэниел Ергин отмечает, что 18 февраля 1944 г. Ф.Рузвельт заявил британскому послу в Вашингтоне Эдуарду Галифаксу: Персидская нефть ваша. Нефть Ирака и Кувейта мы поделим…Нефть Саудовской Аравии наша. Через два дня в письме Ф.Рузвельту премьер Великобритании Уинстон Черчилль высказал опасение «определенных кругов» стремлением США «отнять все наши нефтяные активы на Ближнем Востоке». Лишь после подтверждения Вашингтоном отсутствия претензий «на ваши нефтяные месторождения в Ираке или Иране» разгоравшийся было конфликт оказался улаженным(3). Но США перехитрили англичан, проведя в том же году через иранский Меджлис закон, запрещавший правительству выдавать нефтяные концессии иностранцам. Параллельно парламентарии озвучили недовольство деятельностью Англо-иранской (персидской) нефтяной компании (впоследствие British Petroleum)(4). Лондон постепенно терял возможность сопротивляться нажиму резко усилившихся в период войны США, и в сентябре 1944 г. стороны подписали соглашение, признавшее право на «ничем не ограниченный доступ» к источникам нефти во всех районах земного шара, свободное изыскание и развитие нефтяных ресурсов и т.д. Правда, документ констатировал необходимость «справедливого распределения» между договаривающимися сторонами «уровня производства нефти»(5). Естественно, последний пункт не удовлетворял американских нефтепромышленников, но начало официозу по экономическому «внедрению» США на «английские территории» ближневосточного региона было положено.
Мог ли И.Сталин безучастно следить за игрой американцев, не имевших намерения «делиться» с кем-либо иранским «нефтяным пирогом» (от иранского правительства Москва получила ответ, что рассмотрение предложения о предоставлении концессии на месторождения в северных районах Ирана (Гилян, Мазандаран и др.) откладывается до окончания войны)? В том же 1944 г. нарком (министр) иностранных дел СССР Вячеслав Молотов ознакомил его с запиской своего заместителя Ивана Майского «По вопросам будущего мира и послевоенного устройства». В документе, фиксировавшем, что послевоенным «оружием» «американской экспансии…будет не столько территориальная аннексия…сколько финансово-экономическая», предлагалось «создание такого положения, при котором в течение длительного срока были бы гарантированы безопасность СССР». В связи с чем обращалось внимание на важность обеспечения гарантий свободного «использования транзитных путей через Иран к Персидскому заливу». Для осуществления этого (в т.ч.) «должно быть обращено особое внимание на освоение северного Ирана с помощью целого ряда экономических, культурных и политических мероприятий». Другой актуальной внешнеполитической задачей ставилось: «препятствовать усилению Турции…использовать все доступные методы и средства для ослабления [ее] позиции как часового на проливах»(6).
Вполне естественно, что одними декларациями достичь желаемого не представлялось возможным, и властями СССР началось инициирование «постановочных» акций.
Инспирирование «армянского фактора» в религиозном направлении – как первый шаг в давлении на Турцию
Вслед за денонсацией Москвой в марте 1945 г. советско-турецкого Договора о дружбе и нейтралитете (от 1925 г.), И.Сталин решил задействовать религиозное поле, а именно: армянскую церковь, с 1938 г. существовавшую без своего главы. «Выпускника же Эчмиадзинской духовной семинарии, Лейпцигского университета и Лейпцигской консерватории епископа [Геворга] Чорекчяна», – как отмечает армянский исследователь Арис Казинян, – «Сталин знал давно; в 1922-1927 годах именно он руководил Грузинской епархией Армянской Апостольской церкви»(7). Его и решает использовать в своей антитурецкой территориальной игре Сталин, предварительно задобрив: во время беседы в Москве 19 апреля 1945 г. «обсуждался длинный перечень просьб церкви, связанных с возвращением ей Эчмиадзинского монастыря. Сталин…наложил резолюцию согласен»(8).
Вслед за чем, «после семилетнего смутного времени» (А.Казинян), «большое национально-церковное собрание 22 июня единогласно избрало Чорекчяна Католикосом Всех Армян, а 24 июня состоялось его освящение и восшествие на престол»(9) под именем Геворга VI. Не приходится сомневаться, что Г.Чорекчян четко воспринял все директивы Сталина по предстоящему включению армянской церкви в геополитическую игру, в связи с чем армянские источники подчеркивают: «Велика роль Геворга VI в…возбуждении вопроса о возвращении Армении захваченных Турцией западноармянских территорий»(9).
Тем самым, одно из звеньев по реализации «армянского вопроса» начало фунционировать.
Потсдамская конференция на фоне ядерной яви. Предвестие «холодной войны»
Настрой на иранское и турецкое направления не был, естественно, самостоятельным ответвлением внешнеполитических приоритетов Москвы. Поэтому, для понимания складывающейся ситуации вокруг Анкары и Тегерана, в данном исследовании представляется целесообразным, хотя бы в общих чертах, затрагивать общую геополитическую канву того периода. С весны 1945 г. в американо-советских взаимоотношениях стала фиксироваться тенденция к напряженности, причину которой многие аналитики видят в происшедшей смене «хозяина» Белого дома: скончавшегося в апреле выдающегося Ф.Рузвельта сменил Гарри Трумэн. Немаловажно, что подобная оценка характерна для прекрасного дипломата Андрея Громыко, тогдашнего советского посла в США, будущего мининдела СССР. Он отмечал, что со смертью «с большим уважением» относившегося к Советскому Союзу Ф.Рузвельта, «в советско-американских отношениях почти сразу же стали проявляться серьезные натянутости». На открывшейся в конце апреля конференции в Сан-Франциско (по вопросу учреждения ООН) А.Громыко «с трудом узнал в этом человеке [Г.Трумэне] того, который еще недавно источал любезность…Он все отвергал…пытался обострить встречу».
Основу такого «поведения» А.Громыко усматривает в появлении на горизонте американской атомной бомбы: президенту «явно казалось, что, получив в руки такое оружие, Америка сможет диктовать свою волю» Москве. Посему Г.Трумэн переносил открытие Потсдамской конференции, должной рассматривать направления политики США, Англии и СССР в отношении послевоенной Европы и др. регионов мира. Он ожидал «результаты испытания и, получив сообщение, что оно состоялось…16 июля, за день до открытия конференции – счел необходимым проявить жесткость по обсуждавшимся вопросам»(10).
Естественно, подразумевается, прежде всего, европейская арена, на значительной территории которой к концу войны закрепилась советская армия. Г.Трумэн признает, что на заседании 24-го июля «самый заядлый спор возник, когда Сталин предложил нам признать марионеточные правительства в странах захваченных русскими армиями…Я заявил, что США обеспокоены трудностями, [доставляемыми] нашим посольствам в Румынии и Болгарии». После высказанных главой СССР опасений о «предпринимаемых попытках» «дискредитировать Советский Союз» Г.Трумэн «предложил передать вопрос министрам иностранных дел для дальнейших обсуждений»(11).
Последнее предложение выглядит четко спланированным решением. Согласно многим источникам, именно 24 июля Г.Трумэн сообщил И.Сталину информацию (несколько в обтекаемой, но доступной форме) об обладании Вашингтоном ядерным оружием (И.Сталин отреагировал очень сдержанно). Американский исследователь Гар Алпровиц (Gar Alperovitz) констатирует: «Атомная бомба…в значительной степени определила поворот Трумэна к политике с позиции силы, ставящей своей целью вынудить Советский Союз согласиться с американскими планами в отношении Восточной и Центральной Европы»(12/а).
Но Москва не отказалась от собственной геополитической линии, не предоставив Вашингтону ни единого шанса надеяться на смену внешнеполитических ориентиров СССР. Как усматривается, по этой причине, спустя неделю после окончания конференции, США невынужденно применили ядерную бомбу против Японии – в Хиросиме и Нагасаки. Т.к. в день ее сбрасывания на последний город, 9 августа, согласно Г.Алпровица, Г.Трумэн обратился с посвященным итогам Потсдама посланием к американскому народу. Он заявил, в частности, что балканские страны «не должны быть сферами влияния какой-либо одной державы»(12/б). В данном контексте целесообразно отметить, что известный американский историк и публицист Артур Шлезингер мл. «страшно заманчивую» концепцию Г.Алпровица «о том, что Трумэн отказался от политики Рузвельта» назвал мифом, считая при этом, что внешнеполитическая линия США осталась прежней. Но при этом А.Шлезингер признает отказ США от «идеи стабилизации мира путем разделения сфер влияния», т.к. «если бы русским беспрекословно разрешили распространить свое влияние на Восточную Европу…возникала большая вероятность того, что русские используют свою зону безопасности …в качестве трамплина для нападения на Западную Европу». В связи с чем Белый дом заявил «о своих интересах в зоне, которую русские полагали очень важной для своей безопасности»(13).
Однако, геополитическая «речь» шла далеко не только в европейском направлении.
Развитие «армянского вопроса» на фоне ядерного шантажа США (с краткой исторической ретроспективой)
В русле новых веяний в развитии американо-советских отношений, в Потсдаме начал раскручиваться и очередной раунд Армянского вопроса. Согласно воспоминаниям Г.Трумэна, на конференции В.Молотов отметил, что в «1921-м г. часть русской территории была отторгнута от Советской Армении и Советской Грузии и он настаивает на том, чтобы этот вопрос был решен еще до заключения союзного договора» (с Турцией)(11). В.Молотов заявил, что турки «воспользовались слабостью Советского государства и…была отторгнута…известная территория областей Карса, Артвина и Ардагана…Следует урегулировать вопрос…и вернуть эту территорию обратно». И.Сталин конкретизировал: «Мы считаем, что граница в районе Карса и Ардагана неправильна, и заявили Турции, что, если она хочет заключить с нами союз, нужно исправить эту границу, если же она не хочет исправлять границу, то отпадает вопрос о союзе»(14).
Данный пассаж требует некоторой расшифровки, т.к. сказанное главой внешнеполитического ведомства совершенно не соответствует действительности. В преамбуле к подписанному 16 марта 1921 г. между Турцией и Россией Договору о дружбе и братстве фиксировалось, что Москва и Анкара «решили заключить договор,.. разделяя принципы братства наций,..отмечая солидарность в борьбе против империализма…и всецело воодушевляемые желанием установить между ними постоянные сердечные взаимоотношения и неразрывную дружбу, основанную на взаимных интересах обеих сторон»(15). Согласно документу, аннулировавшему положения антитурецкого Севрского мирного договора 1920 г., к Турции, в частности, отходили южная часть Батумской области и Ардвин – от Грузии, Карсская область и Сурмалинский уезд – от Армении. При этом было подчеркнуто, что Кремль «считает Турцию свободной от всяких к нему денежных или иных обязательств, основанных на международных актах, ранее заключенных между Турцией и царским правительством».
Мало этого, в преддверие договора в печатном органе возглавляемого И.Сталиным Народного комиссариата по делам национальностей – газете «Жизнь национальностей» – была размещена статья за подписью сотрудника Наркомата, члена Совета пропаганды и действия народов Востока А.Скачко. Ее основу составила его же брошюра «Восточный и национальный вопросы», где подчеркивалось: «Предъявленное Советроссией к Турецкому Ангорскому правительству требование об уступке Армении Ванского и Битлисского вилайетов, надлежит признать совершенно ошибочными и вредящими развитию мировой революции…И Россия, и Армения именно в этом случае и должны осуществлять принципы величайших национальных жертв во имя интересов мировой революции, ибо Турция безусловно играет руководящую и решающую роль в борьбе восточных народов против западного империализма»(16).
Таким образом, в 1921 г. Анкара ничего у Армении не «отнимала». Но в Потсдаме В.Молотов озвучил, что «армяне в Советском Союзе чувствуют себя обиженными. В силу этих причин Советское правительство и подняло вопрос о возвращении законно принадлежащих Советскому Союзу территорий…Территория, о которой идет речь, не принадлежит туркам. Они поступили несправедливо, отняв ее»(14). В этой связи автор учебников по истории России Леонид Кацва отмечает, что «в начале 1920-х гг. именно советская Россия способствовала срыву Севрского мирного договора, согласно которому Турция должна была передать Армении значительную часть своей территории. Тогда большевистское правительство заигрывало с президентом Турции Кемаль-пашой Ататюрком и стремилось ослабить армянских дашнаков. Теперь же Армения была в составе СССР и отношение Москвы к статусу Турецкой Армении изменилось»(17).
Как бы то ни было, на Потсдамской конференции Москва озвучила курс на приобретение турецких территорий, параллельно заявив о планах «учреждения в зоне Проливов военно-морской базы для обеспечения свободного прохода по ним советских военных кораблей. Тем самым Босфор и Дарданеллы перешли бы под контроль СССР»(18). Другое дело, что официальное резюме по данному вопросу (по озвученным выше причинам) на конференции не прозвучало.
Но, повторимся, несмотря на «ядерный шантаж», Кремль особого беспокойства не продемонстрировал. Поэтому не случайно, что вслед за окончанием II МВ (капитуляция Японии 2 сентября) «18 сентября 1945 г. Объединенный комитет начальников штабов [США] одобрил директиву 1496/2 «Основа формулирования военной политики», где СССР был назван в качестве противника» Вашингтона(19). Что активизировало шаги Москвы в турецком направлении. Для начала было задействовано «карабахское поле». 28 ноября 1945 г. секретарь ЦК ВКП(б) Георгий Маленков направил телеграмму руководителю ЦК компартии Азербайджана Мир-Джафару Багирову с просьбой сообщить «мнение по поводу предложения» главы КП Армении Григория Арутинова. Речь шла о внесении Ереваном на рассмотрение ЦК ВКП(б) вопроса о включении Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджана в состав Армянской ССР (с учетом «желания населения» автономии). (В скобках можно отметить, что М.Багиров согласился с предложением (без Шушинского района области), но при включении в состав Азербайджанской ССР трех азербайджанонаселенных районов Армении)(20).
На следующий день в дело вступил подготовленный «религиозный фактор». Геворк VI обратился к главам правительств СССР, США, и Великобритании «с требованием о присоединении к Советской Армении армянских вилайетов Турции»(21). Вслед за чем настала очередь научных кругов. 14 декабря 1945 г. в одной из тбилисских газет было опубликовано «письмо двух грузинских ученых под заголовком «О наших законных требованиях к Турции». Эта статья была перепечатана российскими газетами. Претензии предъявлялись на Ардаган, Артвин, Олти…Трапезунд, т.е. на прибрежную территорию шириной почти в 100 миль и простирающуюся на 200 миль на Запад от русско-турецкой границы и составляющую около половины территории, которую требуют для Армении»(22).
Весьма симптоматично, что развитие на этом этапе «армянского вопроса» продвигалось параллельно инспирированным Кремлем событиям в Иране.
Возникновение в Иране Демократической Республики Азербайджан. Инспирирование Москвой «Курдского вопроса» – как фактора ослабления Ирана
Речь идет о планах Москвы по созданию на севере Ирана просоветского режима. 3 сентября в Тебризе и др. регионах распространение получило первое воззвание к народу иранской Демократической партии Азербайджана, возглавляемой экс-членом ЦК Компартии Ирана Мир-Джафаром Пишевари, прошедшим школу революционной борьбы в Баку. Главной в обращении была мысль о «свободном» Южном Азербайджане. Активизацию Москвы большинство аналитиков вполне обоснованно видят в планах политического закрепления в Иране. Но при этом как-то упускается нефтяная подоплека событий. В начале статьи приводились факты борьбы мировых держав в период II МВ за контроль над иранскими нефтяными источниками.
Так вот ракурс «автономии азербайджанцев» представлял лишь новые очертания борьбы за «черное золото». Тонкость тут в том, что, согласно подписанному в 1942 г. между Тегераном, Москвой и Лондоном договоре о союзе, британские и советские войска в течение 6 месяцев по завершении II МВ должны были покинуть Иран. С учетом окончания войны 2 сентября, данный срок попадал на 2 марта 1945 г. Вполне очевидно, что своими действиями Москва намеревалась добиться от контролируемого Вашингтоном Тегерана положительного рассмотрения обращения о получении нефте-концессий на севере страны инициированными сепаратистскими тенденциями в Южном Азербайджане, недекларируемо угрожая забрать «причитающее» «другим путем».
Запад, естественно, не пропустил советского выпада, отреагировав, прежде всего, экономическими шагами. Вслед за появлением директивы 1496/2 (см. выше), 24 сентября Вашингтон подписал новое соглашение с англичанами в нефтяном направлении, исключившим любые ограничения и полностью признавшим «принцип равных возможностей»(5). Тем самым, уверенно вторгшийся в британскую «нефтяную епархию» на Среднем Востоке Вашингтон продемонстрировал Москве – «кто есть кто». После чего Кремль развил «атаку» на Иран. В ноябре были проведены выборы в Национальный меджлис Азербайджана, а следующем месяце – сформировано азербайджанское правительство провозглашенной Демократической Республики Азербайджан(ДРА). 5 февраля 1946 г. на базе частей 77-й советской дивизии Республика создала свою армию. Были введены национальные деньги, азербайджанский язык – объявлен государственным.
Для давления на Тегеран (США) Кремль задействовал и «курдский фактор». В октябре 1945 г. возникла Демократическая партия Иранского Курдистана, а 22 января 1946 г. было провозглашено образование «Курдской Народной Республики» (Мехабадская республика). Президентом стал Кази Мухаммед, а вооруженные силы через некоторое время возглавил Мустафа Барзани. Курдский вопрос возник далеко не вдруг. Вспоминает сын Лаврентия Берии – Серго, по окончании разведшколы оказавшийся в 1941 г. в Иране (линия Генштаба): Находясь в контакте с курдами, мы передали им огромное количество оружия. Отдельные отряды были направлены в Азербайджан или Грузию для получения там специальной подготовки.
На вопрос сына о причинах интереса Москвы к курдам, Л.Берия раскрыл: Первоначально эта идея возникла у англичан. Курды – это острый кинжал, который можно направить против Турции, Ирана или Ирака. Пока дела идут хорошо, англичане поддерживают разногласия между иракскими, иранскими и турецкими курдами. Но они имеют подпольную сеть в каждой из этих групп, и при желании могут их объединить, чтоб создать хорошо вооруженное, богатое нефтью и сырьем государство. Что же касается нас, то мы не могли оставить эту монополию англичанам. Нам было необходимо, чтобы Турция вела себя спокойно(23). Так что, как просматривается, использовавшийся для ослабления Ирана «курдский оттенок» другим острием был направлен против Анкары. В любом случае, Иран оказался под мощнейшим советским прессом.
Локализация иранского кризиса
Москва не сбавляла оборотов. В декабре 1945 г. СССР отказался от ратификации Бреттон-Вудских соглашений (международная система организации денежных отношений и торговых расчетов; положившая начало МВФ и МБРР). А 9 февраля 1946 г. И.Сталин выступил с программной речью, осветившей внутри- и внешнеполитические акценты СССР. На Западе данному выступлению придается характер демонстрации «советской угрозы». В качестве подтверждения аналитики приводят подчеркивание главой СССР «лучшей формы организации общества» в лице советского строя (по сравнению с «несоветским»), и его фразу, что «Красная Армия является не “колоссом на глиняных ногах”, а первоклассной армией нашего времени».
Направленность выступления И.Сталина, безусловно, имела важнейшую подоплеку. Говоря о несоциалистической части мира, он проконстатировал возможность «избегнуть военные катастрофы» в случае периодического «перераспределения сырья и рынков сбыта между странами сообразно с их экономическим весом в порядке принятия согласованных и мирных решений». Добавив, что «это невозможно осуществить при нынешних капиталистических условиях развития мирового хозяйства»(24).
Тем самым, И.Сталин однозначно зафиксировал «жизнеспособность и устойчивость» социалистического общества и бесперспективность капиталистического пути развития.
Естественно, ни США, ни Англия не могли оставаться молчаливыми статистами происходившего, что принимало довольно реальные очертания в «восточных» играх. Поэтому чуть менее, чем через две недели после выступления лидера СССР, тогдашний советник американского посольства в Москве Джордж Кеннан (будущий посол США в СССР, объявленный МИД СССР персоной нон грата) в телеграмме в Вашингтон поместил Турцию и Северный Иран в число регионов «первостепенной стратегической необходимости».
Отметив «негативный и разрушительный» характер «всех» усилий СССР «на неофициальном международном уровне», Дж.Кеннан зафиксировал отсутствие возможности «компромисса с государствами-соперниками…в основе советского мировоззрения», т.к. «конструктивная деятельность может начаться» лишь при доминировании «коммунистической власти». После чего проконстатировавший «фанатичную веру» Кремля в «невозможность неизменного сосуществования» с США Дж.Кеннан актуализировал «представление» Вашингтоном мировому сообществу «более позитивной и конструктивной картины»(25). Таким образом, стороны озвучили свои позиции.
Согласно ряда источников, ко 2 марта Великобритания вывела войска из Ирана. СССР же не торопился осуществлять реализацию международных договоренностей. Азербайджанский историк Джамиль Гасанлы приводит отрывки из воспоминаний американского консула в Тебризе того периода Роберта Россоу (Robert Rossow): «4 марта 1946 г. 15 советских бронебригад вошли в Азербайджанскую провинцию на северо-западе Ирана и от Ирано-Турецкой границы стали продвигаться к центру. Еще одна армия, в таком же количестве из Болгарии направилась к европейским границам Турции.
Первая фаза предполагала покорение Турции, выход на берега Средиземного моря, к Суэцкому каналу, к нефтяным залежам Персидского залива и сближение с Индией»(26).
По всей видимости, в условиях реальной угрозы СССР, на этом этапе Англия и США забыли о противоречиях между собой. 5 марта, в присутствии Г.Трумэна, в американском Фултоне со знаменитой речью выступил Уинстон Черчилль. Зафиксировав «особые отношения» между Лондоном и Вашингтоном, он использовал такие термины, как «железный занавес» (за которым обосновались послевоенные промосковские европейские режимы), «советская сфера», «советское влияние», «возрастающий контроль Москвы». А после определения компартий в качестве «пятой колонны, представляющей собой все возрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации», резюмировал: «Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и верообратительным тенденциям»(27).
Именно данное выступление обычно называется началом «холодной войны» между Западом и СССР, хотя, как мы видели, ее истоки проявились значительно ранее. И.Сталин расценил сказанное британским премьером «опасным актом» и «установкой на войну» с СССР, сделав знаковый акцент на то, что в случае «нового похода [капиталистов] против Восточной Европы…они будут биты так же, как в прошлом»(28). В преломление к развивавшимся событиям вокруг Ирана и Турции факт выступления У.Черчилля в присутствии Г.Трумэна означал поддержку властей этих стран со стороны Запада. 18 марта на Совете Безопасности Тегеран поставил вопрос об эвакуации с территории страны всех советских войск (Дж.Гасанов, со ссылкой на Р.Россоу, пишет, что «6 марта командующий Прибалтийским военным округом Иван Баграмян с группой высокопоставленных командиров прибыл в Тебриз…и принял командование над советскими войсками в Азербайджане»). И вроде вследствие иранского демарша, 24 марта войска начали покидать страну.
Но вся логика предшествующих событий свидетельствует, что СССР и близко не был намерен ослаблять иранскую хватку. Следовательно, имелись веские причины свертывания Москвой «восточного» продвижения. Немало источников причиной происшедшего называют некий ультиматум Г.Трумэна И.Сталину о применении ядерной бомбы. Но конкретика на этот счет практически отсутствует. Да и реакция Кремля на предшествовавшие ядерные угрозы со стороны США свидетельствуют об уверенности И.Сталина в неприменении Вашингтоном данного вида оружия. Как просматривается, на поверхности в очередной раз оказался фактор нефти. Осуществление вывода советских войск происходило на фоне создания советско-иранского общества по разведке и эксплуатации нефтяных месторождений в Северном Иране: «В течение первых 25 лет 49% акций этого общества должны были принадлежать иранской стороне и 51% – советской. Прибыли подлежали распределению соответственно количеству акций у каждой стороны. В течение последующих 25 лет обе стороны должны были иметь по 50% акций. Иранское правительство обязалось не сдавать в концессию иностранным компаниям или иранским обществам с участием иностранцев земли, расположенные к западу от границы территории, предназначенной для Советско-иранского общества»(29).
Вот так вот. Владеющий атомной бомбой Вашингтон поделился иранской нефтью с Москвой, и конфликт вокруг Ирана в одночасье оказался локализован. Правда, иранский Меджлис так и не ратифицировал создание советско-иранского общества, но, как мы увидим ниже, это не особо расстроило советские власти, т.к. Кремль рвался в другие нефтеносные ареалы. Поэтому СССР уже не интересовался судьбой новоявленных автономных образований в Иране, фактически бросив их на произвол судьбы (в руки иранского шаха).
Параллельно же уходу советской армии из Ирана, тот же Дж.Кеннан «краеугольным камнем политики США по отношению к Советскому Союзу» назвал «твердое сдерживание экспансионистских тенденций России»(30). Автор внешнеполитической «доктрины сдерживания» раскрыл причины важности этой тактики: «Надо было переходить к инспирированию и поддержке сопротивления попыткам Советов к расширению регионов своего политического влияния и установлению там доминирующего положения, ожидая ослабления советской мощи и обуздания советских амбиций и поведения»(31). Обычно подразумевавшимися Дж.Кеннаном регионами принято считать Восточную Европу и Турцию. Но важнейшее значение в «списке объектов» придавалось Ближнему Востоку.
Вокруг Ближнего Востока
Внешне, с локализацией обстановки вокруг Ирана, интересы Вашингтона и Москвы столкнулись в направлении Турции. Действительно, налицо была ситуация, совершенно противоположная 20-м годам XX в., когда Запад расчленял Османскую империю. Теперь уже капиталистический мир был заинтересован не просто в недопущении утери Турцией части территории, а, наоборот, в укреплении положения страны (как все поменялось местами…Прежним осталось лишь использование мировыми державами в собственных интересах «армянского» и «курдского» факторов). Но ничего парадоксального в смене декораций нет. Уж слишком стратегическим был (и до сего дня остается таковым) регион. 7 августа 1946 г. Москва потребовала от Анкары пересмотра режима черноморских проливов на основе соглашения только черноморских держав. При этом предлагалось организовать советско-турецкую оборону проливов для предотвращения их использования «враждебными государствами».
Однако, в реалии акцент на Турцию представлял как бы промежуточный ход к переходу за обладание ближневосточными природными богатствами. Американский исследователь, профессор Стенфордского университета Дэвид Холловэй фиксирует, что августовские требования Кремля Белый дом «расценил как попытку получить контроль над Турцией и открыть путь советскому продвижению в Персидский залив и район Суэцкого канала. 19 августа Ачесон, исполнявший обязанности госсекретаря, информировал советское правительство, что режим турецких проливов является предметом обеспокоенности США [после чего]…военно-морские силы США были направлены в Восточное Средиземноморье. Советский Союз снял свои требования»(32).
Так что политические интересы вокруг данного ареала в немалой степени были обоснованы нефтяным ракурсом. А как иначе? Еще в марте 1945 г. на стол В.Молотова легла записка его заместителя Сергея Кавтарадзе, обосновывавшая открытие советского консульства в Палестине: «Палестина расположена на линии важных мировых коммуникаций. Предполагается, что [отсюда] пройдут новые мощные нефтепроводы, в связи с чем английский и американский капитал проявляют к Палестине повышенный интерес»(33).
Действительно, акционерами Arabian American Oil Company (Aramco) являлись Socal (нынешняя Chevron), Jersey Standard (в будущем Exxon), Socony (в будущем Mobil) и Texaco. В Iraq Petroleum Company (IPC) после II МВ главенствовали те же Socony и Jersey Standard, вкупе с Англо-Персидской компанией (нынешняя British Petroleum) и Royal Dutch Shell. Таким образом, перевод во второй половине 1940-х гг. сталинским СССР одного из геополитических векторов на ближневосточное направление был не случаен. Пробиться же в нефтеносный регион Кремль решил посредством использования курируемого англичанами «палестинского вопроса». Вполне очевидно, что Вашингтон, даже в условиях единства «фултоновской позиции», был заинтересован в ослаблении ближневосточного влияния Лондона (с возникновением в США в 1944 г. Совета по делам еврейских беженцев по всему Ближнему Востоку стали фиксироваться антибританские террористические акции). С этой точки зрения интересы США и СССР сошлись. Но для уверенного вступления на «Обетованную землю» Москва предприняла беспрецедентный шаг, выдвинул идею создания в регионе еврейского государства.
Известный советский разведчик, последствие замначальника Первого Главного Управления (ПГУ) МВД СССР Павел Судоплатов свидетельствует, что «в апреле 1946 г.» (т.е. сразу после начала вывода советских войск из Ирана – прим. авт.), появилась служебная записка замнаркомов по иностранным делам Владимира Деканозова и Андрея Вышинского. В ней ставился вопрос о проведении «политики благоприятного отношения к созданию еврейского государства в Палестине» в целях «усиления советских позиций на Ближнем Востоке и [подрыва] «британского влияния в арабских странах». О серьезности намерений говорит тот факт, что идеи создания «демократического еврейского государства» получили озвучивание даже в журнале Новое время. «Одновременно с предпринимавшимися политическими шагами», – продолжает П.Судоплатов, – «было получено указание забросить наших агентов в Палестину через Румынию» для создания «нелегальной агентурной сети» в целях проведения «диверсионных операций против англичан»(34).
Как следствие, с начала 1947 г. «палестинский вопрос» оказался в центре внимания ООН. Лондон выступил с инициативой раздела Палестины на еврейский, арабский и британский (с Иерусалимом) сектора с сохранением Верховного контроля Англии в течение следующих четырех лет. Что, естественно, не было одобрено ни Вашингтоном, ни Москвой. На специальной сессии ГенАссамблеи (апрель) Кремль официально предложил либо создать «единое арабско-еврейское государство», либо разделить Палестину на две независимые демократические страны – арабское и еврейское. Через образованную специальную комиссию было проведено решение о приемлемости второго варианта. Тем самым, причины свертывания дальнейшего развития Азербайджанской и Мехабадской «демократических республик» в Иране становятся очевидными. СССР ставил задачу входа на Ближний Восток посредством «проектируемого» «социалистического Израиля». Другое дело, что с учетом особой актуальности для региона турецкого направления, Кремль не снимал с повестки дня и развитие «армянского вопроса». Но форма его «подачи» подверглась определенной корректировке.
Турция и новые очертания «армянского вопроса» в видоизменяющихся геополитических условиях
В целом, с конца 1946 г. геополитическая борьба между СССР и США приняла практически открытый характер. В декабре в Вашингтоне было заключено соглашение о слиянии американской и английской зон оккупации в Германии. В преддверие чего Москва устами секретаря ЦК ВКП(б) Андре́я Жда́нова заявила о планах «реакционных сил и кругов…расчистить путь для сил экспансии и агрессии…завоевания мирового господства»(35).
На этом фоне Москва начинает новый розыгрыш «армянской партии», дав ход проработанному в 1946 г. вопросу О практических мерах мероприятиях по вопросу возвращения зарубежных армян в Советскую Армению. На повестку дня выдвигается кампания по репатриации армян. Вполне очевидно, что главнейшей задачей объявленной Москвой программы являлось создание условий для выдвижения территориальных претензий к Турции «с мест» «коренными» османскими армянами. Возвращающиеся на «историческую родину» (в СССР!) армяне (в основном из арабских стран, потомки выходцев из Османской империи) должны были «неожиданно» столкнуться с проблемами расселения из-за отсутствия «мест для всех». Для чего был заготовлен клич об объединении привычной для слуха «Западной Армении» с Армянской ССР. Как признает историк Армен Давтян, «коммунисты подбивали многих зарубежных армян ехать в Армению…
Советский миф об этом гласил, что речь идет о «репатриации вынужденно перемещенных армян»…Репатриацией это не было, поскольку Армения в границах Армянской ССР никогда не была родиной их предков – выходцев именно из Западной Армении»(36). Тем самым, проект изначально нес политический характер антитурецкой, а в целом, антизападной направленности. Поэтому не удивительно, что, СССР и Запад, прежде всего в лице разведсообществ, начинают борьбу за «голоса» армян, проживавших за пределами Армянской ССР. Руководитель межкафедрального исследовательского центра по этнопсихологии при ЕрГУ Светлана Лурье и А.Давтян отмечают, что «прагматичная Рамкавар-Азатакан (армянская националистическая партия – прим. авт.) с самого начала…поддержала идею армянской репатриации, в какой-то момент, в видах политической конъюнктуры послевоенного мира, зародившейся в советских спецслужбах. Значительно интереснее то, что эту идею в конце 40-х вдруг подхватила и Дашнакцутюн, находившаяся в острой конфронтации и к советскому режиму, и к Рамкавар-Азатакан»(37).
Однако, в аспекте однозначной поддержки идеи репатриации зарубежными армянами было далеко не все так однозначно. Заинтересованные структуры на Западе формировали в армянской среде совершенно противоположные взгляды. Используя для этого даже «кадровые решения». Так, в том же 1946 г. Папа Пий XII даровал Григор Петросу Агаджаняну кардинальское достоинство с титулом S. Bartholomaei in Insula. Наверняка, он мог воздействовать на паству в нужном направлении. Впоследствие Геворг VI так характеризовал его деятельность: «Сей любимый кардинал Пия XII открыто выступает против великого и гуманнейшего дела репатриации и против воссоединения захваченных Турцией армянских вилайетов с Армянской ССР. Духовно разложить и национально обезличить армян-скитальцев, так сильно тоскующих по любимой Родине, широко открывшей свои двери перед братьями по крови и культуре – такова тактика Агаджаняна»(38).
Москва, в свою очередь, в январе 1947 г. выводит на арену небезызвестного Нжде (Гарегин Тер-Арутюнян), генерала армянской армии периода нахождения у власти в Армении на рубеже 1920-х гг. дашнаков. Согласно армянским же источникам в ранге командующего вооруженными силами Кафанского района принимавшего в тот период активнейшее участие в истреблении мирных азербайджанцев(39). Как отмечается в его биографии, в 1942-1943 гг. Нжде сотрудничал «с германскими военными властями и розыскными структурами в вопросе о восстановлении свободы и независимости Армении». Являясь с 1943 г. главой основанного в Софии «Благотворительного братства русско-армян», 9 сентября 1944 г., после вступления на территорию Болгарии советских войск, Нжде «направляет письмо командующему 3-м украинским фронтом (Федор Толбухин – прим. авт.)…с предложением помощи Советскому Союзу в военных действиях против Турции». После разъяснений что он «свои предложения должен лично предоставить высшему правительству СССР, советская контрразведка Смерш переправляет его в Москву, где…с ним беседует представитель Госбезопасности СССР»(40). В ноябре 1946 г. из Лубянской тюрьмы Нжде переводят в Ереван.
В январе 1947 г. в тюрьме Нжде пишет (ну не самостоятельно же!) следующее: «Дашнакская интеллигенция последнего периода, находящаяся в плену у…европеизма,..ныне делает попытки сблизиться с турками, не учитывая, что…попытки найти общий язык с турками, означает морально проиграть армянский вопрос…Дашнакцутюн находится перед альтернативой, с кем он будет – с турками или с великим русским народом. Он был изменником, если бы не ответил решительно: с русскими против Турции. Именно эту политическую ориентацию требуют наши национальное и человеческое достоинство и интересы обеспечения физического существования армянского народа»(41). Комментарии излишни. Активизация СССР и Запада по курации «внешнего» армянского движения с начала 1947 г. была не спонтанной, т.к. на май планировалось проведение в Нью-Йорке Всемирного армянского конгресса, должного определить генеральную линию мирового армянства в аспекте турецких территорий. На состоявшемся форуме немаловажное значение сыграл роль фактор подготовленного Москвой Католикоса Всех Армян Геворга VI. Там же было зачитано «обращение правительства Советской Армении» о территориальных претензиях к Турции(7). Но конкретных решений по этому вопросу принято не было, что и не удивительно. Битва за Турцию уже определялась в иной плоскости.
Еще в своей исторической речи 12 марта 1947 г. на Конгрессе («Доктрина Трумэна») в ракурсе Анкары американский президент заявил: Турция «нуждается в нашей поддержке, чтобы осуществить необходимую модернизацию для сохранения ее территориальной целостности». Проконстатировав «далеко идущие последствия как для Запада, так и для Востока…если мы окажемся не в состоянии помочь Турции в этот роковой час», Г.Трумэн в обращении к Конгрессу попросил «депутатский корпус» предоставить Анкаре материальную подпитку и дать добро на «отправку американского гражданского и военного персонала» в страну. Резюмировав, что «будущее Турции, как независимой и экономически значимой страны» является важным «для демократического мира»(42).
В аспекте выступления Г.Трумэна Ближний и Средний Восток были объявлены сферой жизненно важных интересов США, а с лета началась реализация сказанного Г.Трумэном. В 1947 г. Турция стала членом Международного валютного фонда и Международного банка реконструкции и развития (МБРР), заключила военное соглашение с Соединенными Штатами. Один из оперативных документов Объединенного комитета начальников штабов того периода раскрывал, что контроль над Восточным Средиземноморьем «мог бы быть обеспечен в случае, если Советский Союз не сможет прорваться в Турцию. Тогда Турция могла бы быть использована как военная база для союзников или служить прикрытием для такой базы, с которой союзники смогли бы не только наносить удары по жизненно важным районам СССР, но и блокировать наземные коммуникации противника, ведущие к нефтяным ресурсам Среднего Востока и в район Каир-Суэц»(43). (В скобках можно заметить, что осенью того же года аналогичный договор с США заключил и Иран). Таким образом, позиции СССР в направлении Анкары начали резко ослабляться.
Что касается процесса репатриации, то он продолжал функционировать. Как фиксирует глава израильской исторической школы Шмуэль Эттингер, «армянам…не только было разрешено сконцентрировать своих местных и зарубежных собратьев в Советской Армении, но этот план неоднократно пропагандировался и поощрялся правительственными кругами…[хотя] идея основания еврейского территориального центра в границах Советского Союза рассматривалась в ту пору как серьезное преступление»(44).
Политическая подоплека акции просматривается из воспоминаний непосредственных репатриантов. Вот строки из письма Мурада Бояджяна: «В Армению мы репатриировались летом 1947 г…Увы, пожив в Ереване и поговорив с теми, кто репатриировался раньше, мы поняли, что…у нас нет перспектив. Ссуда на постройку собственного дома в пригороде, где селятся выходцы из Киликии, чересчур мала»(45).И откровений такого рода – масса.
Однако появляется вполне резонный вопрос. По какой причине Кремль, вполне отчетливо осознававший невозможность объединения (во всяком случае на том этапе) двух «исторических Армений», продолжал настаивать на репатриации? Безусловно, ряд аналитиков могут предположить, что И.Сталин работал на перспективу. Однако, все оказалось значительно прозаичнее. Как часто бывало до и после этих событий, развитие «армянского вопроса» ударило по азербайджанцам, напрямую затронув и судьбу исконных азербайджанских территорий.
Официальная депортация азербайджанского населения из Армянской ССР
В конце декабря 1947 г. появляется постановление Совета Министров СССР О переселении колхозников и другого населения из Армянской ССР на Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР:
«1. Переселить в 1948-1950 гг. на добровольных началах в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР 100 тыс. колхозников и другое азербайджанское население из Армянской ССР, из них: 10 тысяч человек – в 1948 г. 40 тыс. – в 1949 г. и 50 тыс. – в 1950 г…
3. Обязать руководителей министерств и ведомств, учреждений и предприятий освободить от работы лиц, переселяющихся из Армянской ССР…
7. Обязать Министерство путей сообщения: а) обеспечить перевозку специально сформированными эшелонами…азербайджанского населения, их имущества и скота по заявкам Совмина Армянской ССР…
11. Разрешить Совмину Армянской ССР освобождаемые азербайджанским населением постройки и жилые дома…использовать для расселения зарубежных армян, прибывающих в Армянскую ССР. Председатель Совета Министров Союза ССР И.Сталин, Управляющий Делами Совета Министров СССР Я.Чадаев»(46).
Очередное постановление от 10 марта 1948 г. любезно обязало Совмины Армении и Азербайджана «оказывать помощь переселенцам-колхозникам, а рабочим и служащим, переселяющимся из Армянской ССР в продаже принадлежащих домов в местах выхода»(47).
Текст обоих документов свидетельствует об исключении возможности для возврата азербайджанского населения на свои территории. Здесь же можно предположить что и на исторические места проживания турок-месхетинцев в Грузии, выселенных в 1944 г. (наряду с чеченцами, ингушами, карачаевцами, балкарцами…) также предусматривалось заселять армян (на сегодня в Месхетии, входящей в Самцхе-Джавахетию, армянское население превалирует). Тем самым, И.Сталин успешно продолжил политику Петра I, в период правления которого в Сенатском указе от 1711 г. говорилось: Армян, как возможно, приласкать и облегчить им участь, в чем пристойно, дабы тем подать охоту для большего их приезда(48).
Выдающийся русский историк XIX в. Сергей Соловьев раскрывал, что Россия «не могла позволить усилиться здесь [на Кавказе – прим. авт.] магометанскому влиянию, особенно турецкому»(49). Да и министр иностранных дел России в 1910-1916 гг. Сергей Сазонов во время I Мировой войны писал: «Задача России воссоздать, во что бы то ни стало, армянский клин, этот барьер между турками…и нашими татарами (подразумеваются азербайджанцы – прим авт.)…Значение армянского элемента поэтому получает сугубо важный характер»(50).
В преломлении к рассматриваемому периоду усиление «турецкого фактора» в приграничье с СССР рассматривалось Москвой как важный шаг по проникновению на Кавказ США, но и в этом случае страданиям подвергались мусульманские народы Советского Союза. Что подтверждает указ Президиума Верховного Совета СССР 28 ноября 1948 г., согласно которого депортированные во время II МВ войны калмыки, ингуши, чеченцы и т. д. навечно помещались на спецпоселение (с предусмотрением 20-летнего срока лагерных работ за нарушение указа). Репатриация же армян привела к официальному выселению азербайджанцев из Армении (более 100 тыс. чел). Согласно Православной энциклопедии, «за 1946-1948 гг. в Армению переехали 89,7 тыс. армян из Сирии, Греции, Болгарии, Румынии, Ливана, Ирана, Ирака, Франции, США»(51). По другим данным – свыше 100 тыс.
В глобальной геополитической борьбе эти цифры представляли лишь локальный характер, поэтому переживаемая трагедия депортированных азербайджанцев, лишившихся привычного образа жизни, связей с родственниками и землей предков, никого не интересовала. Многие до сих пор не в курсе этой антиазербайджанской акции невоенного времени.
Что касается процесса репатриации, то она завершилась тоже довольно своеобразно. Летом 1948 г. из Нью-Йорка в Одессу взял курс теплоход Победа. Во время плавания капитану корабля поступила радиограмма, предписывавшая принять на борт армян-репатриантов из Александрии (Египет), следующих в Батуми (чуть более 2 тыс. чел.). Доставив 31 августа армянских пассажиров по назначению, 1 сентября теплоход направился в Одессу. Но вследствие происшедшего на судне на пути к городу пожара, «Победа» до Одессы не дошла. Хотя официальной версией пожара явилось загорание кинопленки, поползли слухи о причастности к «диверсии» западных агентов, просочившихся в число армян-репатриантов. Постановлением Совета Министров СССР от 14 сентября репатриация в СССР была «полностью и немедленно» отменена, а в 1949 немало армян-репатриантов оказались высланными в Алтайский край.
Ну а на рубеже 1947-1948 гг. пожертвовавший иранским и турецкими направлениями Кремль, пробивал «израильское окно» на Ближний Восток. Для чего вновь задействовал «курдский фактор».

«Израильская катастрофа» И.Сталина
По данным П.Судоплатова, летом 1947 г. «вооруженные отряды курдов под командованием Мустафы Барзани…до двух тысяч бойцов…перешли нашу границу с Ираном и оказались на территории Азербайджана». Для М.Барзани и его окружения создали условия для прохождения «спецобучения в наших военных училищах и академии».Что интересно, тогдашний министр госбезопасности СССР Виктор Абакумов запретил «сообщать руководителю компартии Азербайджана Багирову о содержании переговоров с Барзани и особенно о согласии Сталина предоставить возможность курдским офицерам пройти [военную] подготовку». А это говорит только об одном. Планы использования курдов в ближневосточном направлении держались в строжайшей тайне. П.Судоплатов конкретизирует: «Багиров стремился использовать Барзани и его людей для дестабилизации обстановки в Иранском Азербайджане. Однако в Москве полагали, что Барзани сможет сыграть более важную роль в свержении проанглийского режима в Ираке. И, кроме того, что особенно важно, с помощью курдов мы могли надолго вывести из строя нефтепромыслы в Ираке (Мосул), имевшие тогда исключительно важное значение в снабжении нефтепродуктами всей англо-американской военной группировки на Ближнем Востоке и в Средиземноморье»(34/б).
Как уже отмечалось, укрепиться в ближневосточной зоне Москва планировала через израильскую линию, предвкушая в перспективе приближение к Ирану и Турции. В ноябре 1947 г. Генассамблея ООН приняла решение о разделе Палестины на еврейское и арабское государства, а также международную зону (Иерусалим и Вифлеем), что, со слов занявшего к тому времени должность постоянного представителя СССР при ООН А.Громыко «соответствует коренным национальным интересам…как еврейского, так и арабского народа»(52).Так, мандатная форма управления Палестиной канула в Лету. В свою очередь, не заинтересованные в провозглашении арабского государства СССР и США (по причине уверенной курации Англии «арабского движения») прекрасно осознавали, что Лондон приложит все силы для недопущения создания «не своего» Израиля (посредством инспирации арабо-еврейского столкновения). Посему Москва и Вашингтон предприняли меры по снабжению еврейской стороны оружием. Не напрямую, конечно-же.
Объявивший эмбарго на поставку оружия в ближневосточный регион Белый дом оказался бессильным перед американскими евреями. Как свидетельствует первый посол Израиля в СССР, впоследствие премьер-министр Голда Меир, в марте 1948 г. она вернулась из США в в Палестину, собрав 50000000 долларов, немедленно ассигнованные на тайные закупки в Европе оружия. Кто знает, устояли бы мы, если бы не оружие и боеприпасы, которые мы смогли закупить в Чехословакии и транспортировать через Югославию и другие балканские страны, – добавляет она(53) (в той же Чехословакии проходили практику израильские пилоты). Создание Израиля было провозглашено 15 мая 1948 г.
Признание Америки стало для нас величайшим событием этой ночи…Советское признание Израиля 18 мая имело для нас огромное значение. Это значило, что впервые после Второй мировой войны две величайшие державы пришли к согласию в вопросе о поддержке еврейского государства» (Г.Меир).
Безусловно, Кремль рассматривал Тель-Авив как потенциального участника социалистического блока государств и важнейшее звено в решении геополитических задач на Ближнем Востоке. В связи с чем, пробив решение о его создании, продолжил произраильскую линию. На заседании ГенАссамблеи (июнь 1948 г.) советская делегация не поддержала план Посредника ООН (Фольке Бернадотт) о совместном управлении Израилем и Иорданией предусмотренной для создания арабского государства части Палестины. Кроме того, одобрив пункт внесенной американцами резолюции о прекращении войны в Палестине, советская группа возразила «против демилитаризации Иерусалима и широких прав» посредника ООН, что предоставляло «возможность Англии и США в дальнейшем проводить закулисные махинации». Вследствие предложения «оставить в Палестине урезанное в своих суверенных правах государство Израиль», Ближневосточный отдел МИД СССР фиксировал возможную договоренность Лондона и Вашингтона «по вопросу о дальнейшей судьбе Палестины», Поэтому «необходимо отклонить любое предложение о расширении Трансиордании за [ее] счет»(54).
Тем самым, в очередной раз была продемонстрирована поддержка Москвы Тель-Авива. Парадокс (если в геополитике уместо использование этого термина), однако, заключался в том, что к осени 1948 г. Израиль «ненавязчиво» оказался в зоне курации Вашингтона. По результатам беседы с министром иностранных дел Израиля Моше Шертоком постпред Украинской ССР в СБ ООН Дмитрий Мануильский обращал внимание на «некоторые новые моменты, свидетельствующие» о «согласовании» им «своей позиции с представителями Госдепартамента США». Самым «непривлекательным» для Кремля предложением М.Шертока, наверняка оказалось следующее: «Нефтеочистительные заводы, принадлежащие частным компаниям в Хайфе с вложенным капиталом США, Франции и Великобритании, должны остаться в [их] руках». Вкупе с согласием Тель-Авива на учреждение предусматривавшей участие США и Великобритании «согласительной комиссии с ограниченными полномочиями» по определению границ Израиля(55), вышеизложенное свидетельствовало о смене Израилем внешнеполитических ориентиров.
Столкнувшаяся с фиаско Москва сразу же свернула произраильскую линию, параллельно «обеспечив» проведение в СССР ряда идеологических антиеврейских акций (т.н. «Дело врачей», кампания «борьбы с космополитизмом»). В этой связи весьма симптоматично обращение российского историка Георгия Литвина на тот факт, что «позиция Сталина в еврейском вопросе до осени 1948 г. была достаточно спокойной и имела сдержанный характер»(56). Электронная еврейская энциклопедия оценивает происшедшее следующим образом: «Убедившись, насколько иллюзорна надежда превратить Израиль в советский сателлит на Ближнем Востоке…Сталин начал проводить явно антиизраильскую политику… Опасаясь, что советская поддержка Израиля стимулирует рост национального самосознания советских евреев и их солидарности с евреями других стран…Сталин не только отказался от поддержки еврейского государства на международной арене, но и начал эскалацию антиеврейских преследований внутри страны»(57).
В геополитическом аспекте на «израильском фронте» Москва потерпела значимейшее поражение. Фактически «пожертвовав» успешно инициированным азербайджанским и курдскими «движениями» на иранском и турецком направлениях, Кремль на довольно значительно время потерял прямой выход на Ближний Восток и с «другого края». Правда, возможно, основным во внешнеполитическом плане И.Сталин уже считал европейский путь. Повлиять же на смену «континентальных интересов» мог тот факт, что весной 1948 г. советская разведка получила ценнейшую информацию о сверхбомбе (проект „классический супер“). В аналогичном направлении в СССР уже значительный период работала группа, и к концу года не нуждающийся в особом представлении академик Андрей Сахаров стал разрабатывать осуществление комбинированной бомбы, схема которой стала известной как „слойка“.
Так что у И.Сталина была уверенность в скорейшем появлении советского атомного оружия. Поэтому Москва усилила внешнеполитическую деятельность в европейском направлении, где определялось дальнейшее развитие мировых процессов. В январе 1949 под патронажем Москвы был создан Совет Экономической Взаимопомощи (Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, и Чехословакия), явившийся первым шагом к политическому единству европейского социалистического лагеря. Не исключено, что для окончательного оформления блока Кремль ждал информации о завершении «пуска» бомбы. Посему в том же январе последовало предложение СССР о заключении Пакта мира между пятью великими державами. Но Запад не среагировал. В феврале было инициировано перемирие Израиля с Египтом, чуть позже с Ливаном и Трансиорданией. Апофеозом чего явилось образование Североатлантического союза (НАТО), принявшего в свои ряды все те же США, Великобританию, Францию…Договор предусматривал оказание взаимной помощи в случае агрессии. Тут же французская оккупационная зона в Германии слилась с объединенной зоной США и Англии, где образовалась новое государство – Западная Германия. А принятый в США Закон об иностранной помощи предусматривал выделение ок. 5,5 млрд долл. под программу восстановления Европы. В этом же году Турция вступила в Совет Европы.
Однако, в августе 1949 г. на семипалатинском полигоне была испытана первая советская атомная бомба, и «аргументированный» «ядерный ответ» Москвы Вашингтону оказался представленным мировому сообществу. Начался новый этап позиционной борьбы между социалистическим и капиталистическим мирами, определяемый ядерным паритетом, в котором «армянскому» и «курдскому» вопросам Москвой было отведено немаловажное значение: инспирация террористических ПКК (Рабочая партия Курдистана), АСАЛА и т.д.

Заключение
В 1952 г. Турция стала полноправным членом НАТО. Весной 1953 г. Москва заявила об отказе от территориальных претензий к Турции «во имя сохранения добрососедских отношений и укрепления мира и безопасности». (В скобках можно отметить, что в подписанной в феврале 2009 г. между российским и турецким президентами Совместной декларации о продвижении к новому этапу отношений и дальнейшем углублении дружбы и многопланового партнерства, Договор о дружбе и братстве между РСФСР и Правительством Великого национального собрания Турции от 1921 года назван «одним из важнейших документов, отражающих дух взаимной дружбы и солидарности»58).
Что касается азербайджанского населения в Армении, лишь вследствие приостановления осенью 1948 г. армянской репатриации часть азербайджанцев осталась на своей исторической родине. Но…ровно на 40 лет, когда армянский вопрос возник уже в совершенно новом ракурсе.

Источники:
1.Англо-Американская Декларация (Атлантическая хартия) .lawmix.ru/abro.php?id=1545
2.Афшар Сулеймани. Вторая командировка Мильспо в Иран http://dspace.khazar.org/jspui/bitstream/123456789/250/1/Afshar.doc
3.Дэниел Ергин. Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть
http://ek-lit.narod.ru/oil020.htm
4.См. Родригес А.М. Новейшая история стран Азии и Африки. XX век. Часть 3. .middleeast.org.ua/modern/iran2.htm
5.Дмитрий Суржик. Борьба за саудовскую нефть (с момента открытия до 1945 года) .it2b.ru/it2b2.view11.page7.html
6.Записка руководителя Комиссии Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) СССР по возмещению ущерба, нанесенного Советскому Союзу гитлеровской Германией и ее союзниками, И.М. Майского народному комиссару иностранных дел В.М. Молотову по вопросам будущего мира и послевоенного устройства .pereplet.ru/history/Russia/USSR/1941-1945/maisk.html
7.Арис Казинян. В мире национальных грез .armtown.com/news/ru/gol/20060422/2006042206/
8.Мгер Симонян. История Армянской диаспоры Кубани. .mashtots.ru/archive/history_4.htm
9.Деятели Армянской церкви. Статья на сайте armenica.info .armenica.info/church/deyat/44.htm
10.А.А.Громыко. Памятное. Книга первая. М., 1988 с. 211, 212, 213, 220
11.Гарри С.Трумэн. Воспоминания .vlastitel.com.ru/stalin/vov/truman.htm
12.Г.Алпровиц. Атомная дипломатия: Хиросима и Потсдам М. 1968 а/с.8 б/с.200, 202
13.Шлезингер А. Циклы американской истории .gumer.info/bibliotek_Buks/History/shlez/08.php
14.Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР с министром иностранных дел Великобритании. Потсдам 16 июля 1945 г.genocide.ru/lib/treaties/21.htm
15.Цит. по: Судьбоносные договора 1813-1997 гг. Сборник документов .genocide.ru/lib/treaties/19.htm
16.А.Скачков. Восточный и национальный вопросы
.genocide.ru/lib/barseghov/responsibility/v2-1/1053-1081.htm1076
17.Леонид Кацва. История России. Cоветский период. (1917-1991)
som.fio.ru/Resources/Drachlerab/2005/08/55.htm
18.Поцхверия Б.М. Заключительная глава коллективной монографии Россия на Черном море: история и геополитика http: .auditorium.ru/books/551/r3g14.pdf
19.История США. Т.4 .history.vuzlib.net/book_i002_page_14.html
20.Из переписки Маленкова с М.Багировым .history.azerall.info/ts_gen/rus/eyt/eyt5.htm
21.Армянский вопрос. Статья из энциклопедии сайта genocide.ru
.genocide.ru/enc/arm-question.htm
22.Справка исследовательского отдела МИД Великобритании «Армянские и грузинские претензии на турецкую территорию» (4 апреля 1946 г.)
.genocide.ru/lib/barseghov/responsibility/v2-1/1331-1347.htm1335
23.Серго Берия. Мой отец Берия: в коридорах сталинской власти http://books.google.az/books?id=LK9_-
24.Иосиф Сталин. Речь на предвыборном собрании избирателей. Сталинского избирательного округа г.Москвы 9 февраля 1946 года http:.hrono.info/libris/stalin/16-58.html
25.Джордж Кеннан. Длинная телеграмма.coldwar.ru/bases/telegramm.php
26.Джамиль Гасанлы. Южный Азербайджан: начало холодной войны
karabakh-doc.azerall.info/ru/azerpeople/ap052-13.php
27.Фултонская речь Черчилля .ru.wikisource.org/wiki/Фултонская_речь_Черчилля
28.Интервью И.В. Сталина газете Правда о речи Черчилля в Фултоне (14 марта 1946 года) .coldwar.ru/stalin/about_churchill.php

Советско-иранские договоры
30.Джордж Фрост Кеннан. «Истоки советского поведения»
grinchevskiy.ru/1945-1990/istoki-sovetskogo-povedeniya.php
31.Кеннан Дж. Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана http://militera.lib.ru/memo/usa/kennan/index.html
32.Дэвид Холловэй. Сталин и бомба. Советский Союз и атомная энергия 1939 – 1956 гг. http://hirosima.scepsis.ru/library/lib_63.html
33.Записка заместителя народного комиссара иностранных дел СССР С.И.Кавтарадзе народному комиссару иностранных дел СССР В.М.Молотову http://ricolor.org/russia/me/z1/
34.Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 аmilitera.lib.ru/memo/russian/sudoplatov_pa/10.html б/http://militera.lib.ru/memo/russian/sudoplatov_pa/08.html
35.29-я годовщина Великой Октябрьской Социалистической революции. Доклад А.А.Жданова на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1946 года. В журнале «Наука и жизнь», 1946, N11-12. http://publ.lib.ru/ARCHIVES/N/''Nauka_i_jizn'''/_''Nauka_i_jizn'''_1946_.html
36.Армен Давтян. История. Праздник формирования культуры. http://svlourie.narod.ru/civilization/history.htm
37.Армен Давтян, Светлана Лурье. Ереван: мифология современного города
svlourie.narod.ru/armenian-myth/erevan.htm
38.Деяния совещаний Глав и представителей автокефальных Православных Церквей в связи с празднованием 500-летия автокефалии. 1948 год
krotov.info/history/20/1940/1948_04.htm
39.Подробнее см. Ваче Овсепян. Гарегин Нжде и КГБ. Воспоминания разведчика ceghakron.com/pages/menu/menu3/kgb7.htm
40.Хронология жизни и деятельности Гарегина Нжде ceghakron.com/pages/menu/menu2/xrono.htm
41.Тер-Арутюнян Г. Исторические условия возникновения Дашнакцутюн и её характеристика http://ceghakron.ru/pages/menu/menu4/ist.htm
42.Речь Трумэна на заседании Конгресса 12 марта 1947г. – Доктрина Трумэна coldwar.ru/truman/doctrine.php
43.Директивы по вопросам стратегического планирования. Документ Объединенного комитета начальников штабов (1.5.1947 г.). Цит. по: Бернд Грайнер (Greiner); Курт Штайнгаус (Steinhaus). На пути к 3-й мировой войне? Военные планы США против СССР, М., 1982 с.88-89
44.Ш.Эттингер. Очерк истории еврейского народа
45.Цит. по: Саркис Кантарджян. Разные судьбы. Хроника жизни одной семьи armenianhouse.org/ghantarjyan/fates/ch3.html

Автор: Атаев Теймур
Политолог, Азербайджан
[1]