Изучение истории и перспективы становления государственности на Большом Кавказе
Вадим Макаренко
В июне 2010 года на «ИА Регнум.ру» появилась статья Модеста Колерова «России и Армении нужен независимый Курдистан» (.regnum.ru/news/1201629.html). Ее автор предложил свое видение перспектив уже по сути начавшейся перекомпоновки геополитического пространства Ближнего Востока и в первую очередь Большого Кавказа.
М. Колеров отмечает наметившуюся тенденцию сближения между курдами и турками, которую уже нельзя не учитывать после непростого (без открытой демонстрации курдского флага), но крайне важного и судьбоносного визита Масуда Барзани в Турцию. Проблема региона в том, что здесь идет не просто процесс перераспределения политического влияния в регионе, а идет становления новых государств, которые в соответствии со своими историческими представлениями пытаются выгородить для себя пространства в этом стратегически предельно важном регионе мира. Речь идет не только о будущем Курдистана. Не завершено еще становление таких новых государств как Грузия, Армения и Азербайджан, которые часто по инерции относятся к постсоветскому пространству, да входят/входили они еще в ШОС или ОДКБ, но реально принадлежат к ближневосточному геополитическому региону, что в дальнейшем будет все больше определять их линию поведения.
Каковы границы Армении, Грузии, Азербайджана на Большом Кавказе? Кто и как будет определять их начертание? Как и когда обретет независимость или ту или иную форму государственности курдский этнос, расчлененный на многие куски, далеко не ограниченные только территориями современных Турции, Ирака, Ирана и Сирии? Каковы исторические перспективы турок? Какой будет судьба полиэтничного Ирана? Каким будет самосознание народов, что особенно важно для Большого Кавказа, где еще доминирует статусное мышление?
Конечно, сегодня постсоветские страны признаны и являются членами ООН, но вопрос об «исторических границах» их крайне беспокоит. Как показала попытка Грузии (2008 год) силой вопреки позиции России вернуть себе беглую Южную Осетию (явно относящуюся к российской сфере геополитических интересов и являющуюся мостом для России в Закавказье), эти страны еще не завершили адаптацию к своим национальным границам и не до конца осознали свою новую геополитическую роль в регионе. Показательна и ситуация с Арменией, которая фактически с началом перестройки поставила все свое будущее на карту Нагорного Карабаха, фактически отказавшись от возможностей полномасштабного старта в независимое самостоятельное развитие с тем наследством, которое она бесконфликтно получила от распавшегося Советского Союза.
На примере тупика вокруг Нагорного Карабаха можно видеть, чего может стоить реализация национальной мечты, если этому не сопутствуют внешние обстоятельства. У Эрбиля есть своя территориальная проблема: курдские территории, которые волей Саддама Хусейна оказались в составе других, некурдских провинций. Одна из самых острых – это Киркук. Он давно является камнем преткновения в отношениях с арабской частью Ирака. С решением этого вопроса и сейчас окажет сильное влияние на перспективы первой официально признанной курдской государственности – автономного Курдистанского региона в Ираке. Возможно, что курды уже могли бы получить независимость, если бы отказались от попыток вернуть себе Киркук. Но Курдистан не хочет покидать Ирак за счет потери Киркука. Вопрос стоит так: является ли Киркук курдским Иерусалимом или богатейшей нефтяной провинцией? Ответ на этот вопрос дает разные стратегии поведения курдов в нынешней непростой ситуации в Ираке. Такие же вопросы возникают и в других частях региона: идет ли речь о разделе нынешних природных богатств региона или же речь идет о территориях, может быть, и необязательно богатых и привлекательных, но которые этносы считают крайне важными для своего становления в качестве национальных государств. Что для Грузии Абхазия? Важная часть исторической территории или рекреационный потенциал для развития туристического бизнеса? Осетия – это важнейший геополитический район, от контроля которого зависит безопасность Грузии? Или осетины – это этнос, без которого становление нынешней грузинской государственности не будет успешно завершено? Сможет ли выжить русская нация как славянская и православная без постоянной украинской демографической подпитки, без которой, видимо, было бы невозможно освоение Сибири и Дальнего Востока? Как изменится тренд ее ментального развития, в условиях, когда она будет пополняться в основном за счет северокавказского и среднеазиатского этнических компонентов?
В становлении новых границ на Ближнем Востоке огромную роль будет играть идеологический фактор, а точнее представления о справедливых исторических границах в регионе. В этом вопросе отношения в регионе Большого Кавказа будет сильно зависеть от представлений об историческом прошлом региона. Уже десятилетия вопрос о геноциде армян во время первой мировой войны – проблема, которая сильно влияет на отношения между соседями по региону, а не только на отношения между Арменией и Турцией. Но признание геноцида армян – это лишь первый этап, поскольку вряд ли этим все закончится. Останется ли Армения в своих прежних «условно советских или российских» границах или же она будет претендовать на большее – на территорию Великой Армении, которую она виртуально формирует путем создания своей версии национальной истории? И не стоит ли жесткая позиция Армении в вопросе о геноциде армян в Османской империи с не менее жестким намерением пойти дальше моральных и даже материальных компенсаций, предъявив значительные территориальные претензии в регионе?
Уже сегодня в Армении курдский вопрос не является простым для историков в этой стране, поскольку часть армянских аналитиков, видимо, предполагает, что Турция не сможет сохранить целостность и что ее распад приведет к тому, что восточная часть нынешней Турции окажется в распоряжении курдов, которые населяют эти территории. Другие армянские интеллектуалы считают, что нынешнее курдское мирное наступление в Турции завершится очередной резней, поскольку турки не уступят столь большие территории. С точки зрения части армянских идеологов, претензии курдов на восточную Турцию несправедливы, но сами-то курды считают, что имеют на это все основания, являясь коренным этносом региона, который был большинством на территориях восточной Турции тысячелетиями, много раньше трагических событий начала 20 века. Да и сами курды до этого и после пережили не одну трагедию, рассказ об этих событиях крайне важен для написания сбалансированной истории региона. Последствия кемалистской антикурдской политики в Турции и саддамовской политики арабизации в Ираке не менее масштабны и трагичны для курдского этноса, чем то горе, которое выпало на долю армянского народа.
Конечно, последнее дело доказывать, что ваше горе больше горя вашего ближнего. Но ситуация такова, что именно так будет обстоять дело. История Ближнего Востока, чем дальше, тем больше будет вызывать ожесточенные споры. Они идут уже сейчас, но пока среди историков. История Ближнего Востока – одно из самых слабых мест этого региона. Это при том, что сохранение курдской, армянской и даже персидской этничности, кроме языка, в огромной степени обусловлено исторической памятью этих этносов. Но парадокс в том, что турки, несмотря на собственную государственность, уступают в разработке исторической темы арабам, не говоря уже об армянах и персах, и ведут отсчет своей истории от Османов, неведомо как и откуда появившихся в этом регионе.
Корни курдской истории, восходящие к самому началу истории региона, требуют такой проработки, которую она не могла получить в рамках историй других стран и народов. Курдской истории нет, не потому что неизвестны факты и события этой истории, а потому что она не написана. Необходимо осознать эту потребность, как ее осознавали в свое время Петр Великий и Екатерина Великая. Неудивительно, что сейчас в Великобритании или Испании на футбол сейчас тратится много больше средств, чем на изучение национальной и мировой истории, но развитие футбола (этой специфической формы самоидентификации современных наций и проявления патриотизма в гипертрофированном виде) в Курдистане все же не должно опережать развитие исторических исследований и собственно написание связанной истории на максимальную глубину потенциальных курдских претензий. Становление в полном объеме курдской государственности невозможно без восстановления исторической составляющей курдской нации. Это неотъемлемая, хотя казалось бы виртуальная составляющая любого национального государства.
Сейчас в истории Ближнего Востока, написанной в столицах колониальных держав, курды появляются лишь в 19 веке как фон для последующего распада Османской империи и начала колониальной активности западных стран. Ссылки на древность истории курдов в основном ограничиваются упоминаниями о возможных (часто идет спор, о ком все же реально идет речь) предках курдов в текстах античных и арабских авторов (9-13 вв.), более менее последовательно история курдов прослеживается на глубину до 15-16 веков, т.е. до периода, когда земли курдов уже были уже поделены между их вековыми врагами – турками и персами, а курдским правителям оставалась лишь роль автономных из-за удаленности от центра периферийных наместников османской и персидских империй над когда-то собственными территориями.
Естественно, что генезис курдского этноса относится к более ранним временам, более благоприятным, чем условия их существования в рамках Османской империи. Курды могут вспомнить об истории Кира, одного из возможных своих исторических правителей. Могут вспомнить о гигантской, хотя и противоречивой фигуре Салахеддина, курда, волей судьбы оказавшегося на правлении в Египте и Йемене, чья держава простиралась от Персии до Баб эль-Мандебского пролива.
Но между этими фигурами и современностью лежат сплошные пробелы. Непонятные метаморфозы претерпевает скифская и парфянская истории, которые несомненно составляют часть истории Ближневосточных нагорий, в том числе и часть курдской истории. Странным образом куда-то исчез почти весь период курдской истории с 13 по конец 15 века. Это свидетельствует о том, что реально курдская история приписана другому этносу и, как водится, отнесена к совершенно другому району. В результате курды сейчас лишены своей древней и средневековой истории. Можно даже сказать, что они столь трудно и долго идут к своей государственности, поскольку лишены своей истории, оказались «неисторическим» народом.
История курдов перемежается с историей армян, грузин и других многочисленных народов региона, который для этих и многих других современных наций, в том числе и славян, и конкретно, русских, является их общей прародиной. Неслучайно то, что в славянских и курдских языках много общих слов, есть и обоюдная близость этих языков с древнегреческим языком. В известном смысле можно говорить о странной параллельности курдской и русской историй, поскольку обе внезапно начинаются с 9 века.
Расчистить исторические напластования и понять историю этносов региона, уточнить районы их расселения, их историческую равнозначность предельно важно, чтобы осознать, что Ближний Восток много рельефнее и сложнее по своей композиции, чтобы рассматривать его как исламский, а тем более арабский монолит. Но важно, чтобы те нации, что сейчас опережают курдов в написании своих национальных версий истории этого региона, не сочли это свое опережение достаточным основанием для выдвижения территориальных претензий или появления новых национальных обид, которые будут отравлять жизнь странам этого региона.
Написать историю Курдистана сейчас трудно, поскольку это не может быть история возвышения какого-либо рода до положения правителей страны (такие образом написаны многие европейские истории; например, Рюриковичей в России) или одного города, который подчинил себе остальную часть страны и пошел дальше, став мировым гегемоном (как в имперском Риме). Курдская история – это история развития (не только роста, но и периодами деградации) географической среды района (включая его население), который в целом можно определить как Большой Курдистан. Курдские земли, а не курдские племена, которые сменяли друг друга, как сменяли друг друга доминирующие политические центры на этой территории, должны стать таксономическими единицами этой истории. Проследить развитие этих территорий, которое уже привело на юге Курдистана и, несомненно, еще приведет и в других районах к становлению на них современной курдской государственности и в конечном итоге к масштабному социально-экономическое развитию этих территорий – это линия написания современной курдской истории, охватывающей тысячелетия истории Большого Курдистана и Большого Кавказа.
Восстановление региональной этнополитической мозаики позволит показать Ближний Восток как динамичный район мира, отличающийся культурным, конфессиональным и этническим многообразием, как это и было реально в течение тысячелетий его истории. Восстановление истории региона также позволит укоротить аппетиты некоторых «исторических» этносов, которые уверены, что имеют здесь много больше прав, чем другие, что курды хорошо знают по своим непростым отношениям с арабами. Лучше сделать это заранее на ниве исторических штудий, пока в регионе не началась этнополитическая революция, когда всем будет не до сложных построений, а споры из-за наследства могут даже братьев превратить во врагов, как это чуть не случилось с русскими и украинцами.
Кроме государства, т.е. укомплектованных своими соотечественниками органов власти, флага, герба и гимна, народ должен иметь свою историю, обосновывающую притязания этноса на самостоятельность, на территорию и цементирующую его в нацию. Есть, конечно, новые нации без тысячелетней истории. Например, США, но они сложились в новых районах мира, где истории как таковой формально не было или ее можно было проигнорировать, вытеснив или уничтожив коренное население. Но это не относится к Кавказу, где история народа важнейшая часть его представлений о себе и своем соседе.[1]