Курдоведение
К. К. КУРДОЕВ

Курдоведение как самостоятельная научная дисциплина стало развиваться в ИВ лишь после Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Однако предпосылки для его развития существовали уже с середины XIX в.
Курдоведение как самостоятельная научная дисциплина стало развиваться в ИВ лишь после Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Однако предпосылки для его развития существовали уже с середины XIX в. Особая заслуга в этом деле принадлежит Б. А. Дорну, оказавшему неоценимую по­мощь основателю русского курдоведения П. И. Лерху в ор­ганизации и публикации его исследований по истории, этно­графии, филологии и курдскому языку, а также в приобрете­нии для AM курдских исторических, литературных рукописных памятников и фольклорных текстов.
Институт Востоковедения (СПб) Среди приобретенных АН курдских и персидских рукопи­сей была знаменитая рукопись курдского историка Шараф-хана Бидлиси «Шараф-наме». Первое полное описание этой рукописи было сделано хранителем AM М. Волковым. Важ­ность и необходимость публикации и перевода «Шараф-наме» были отмечены X. Д. Френом в статьях, посвященных описа­нию восточных рукописей Ардебильской библиотеки, и под­держаны Б. А. Дорном в его докладе о путешествии П. Лерха, а также в каталоге восточных рукописей и в работе Дорна (386) об Азиатском музее. В 1860—1862 гг. В. В. Бельяминов-Зернов издал персидский текст «Шараф-наме», а в 1868— 1875 гг. был издан французский перевод этого сочинения, сде­ланный Ф.-Б. Шармуа, с солидными географическими, истори­ческими и этнографическими комментариями. К тому же времени относится издание АН работ русского консула в Эрзеруме А. Жабы.
Не менее важную роль в развитии курдоведения сыграл К. Г. Залеман, при содействии которого были опубликова­ны работы зарубежных курдоведов Ф. Юсти, Э. Прима и А. Социна.
Таким образом, с середины XIX в. в АН начинается более или менее систематическое и планомерное изучение жизни курдского народа, создается научная и материальная база для развития курдоведения в России.
В конце XIX — начале XX в. в АН наблюдается некоторое затишье в области курдоведческих исследований, и боль­шинство русских работ о курдах и их истории печатается в этот период в неакадемических изданиях. Среди работ, опубликованных в этот период, нельзя не упомянуть статью Н. Я- Марра «Еще о слове челеби».
В начале XX в. среди русских востоковедов велась горя­чая полемика по вопросу о происхождении и истории загадоч­ного термина «челеби» в курдском, тюркских и арабском языках со значением благородный, музыкальный, певец, ба­лагур, разбойник и т. п. Этому термину было посвящено не­сколько статей, среди них и названная статья Н. Я. Марра с подзаголовком «К вопросу о культурном значении курдской народности в истории Передней Азии». В этой статье Марра много интересных фактов, дающих представление о роли курдов в культурной истории народов Передней Азии. Автор подчеркивает, что курды в X—ХШ вв. сыграли большую роль в феодализации Малой Азии и создании культурных ценностей (387) народов Закавказья. Однако надо отметить, что историю курдов Н. Я. Марр рассматривал не как историю самих кур­дов, а как историю яфетидов (грузин, халдов и армян). От­вергая иранское происхождение курдов и их языка, Марр ут­верждал, что генетически курды — яфетиды и что их язык также является яфетическим. Он писал: «Сама основа kard, resp. kord находит такое же яркое совпадение в основе этни­ческого названия самих грузин — грузинское qard, мингрель­ское qord-u… что мы не увидимся, если с течением времени будет подтверждено реальными переживаниями первона­чальное тождество кардухов (курдов) и картов (грузин), ны­не оторванных друг от друга тысячелетней историей». «…Язык курдский, очевидно, подвергся коренному изменению, полной замене яфетического арийским…». Далее Марр указывает: «Все религиозные и социальные значения «челеби» выработа­ны в самом курдском языке, вообще в лоне курдской народ­ности, задолго до начала XIV века, в значительной части, вероятно, до полной лингвистической иранизации этой иско­ни местной народности». Эти предположения Марра послу­жили в дальнейшем основанием для ряда неверных теорети­ческих положений о происхождении и развитии курдского на­рода и его языка (О. Л. Вильчевский, Б. В. Миллер).
Особая роль в изучении курдов, их языка и культуры при­надлежит акад. И. А. Орбели — родоначальнику советского курдоведения и организатору ленинградской школы курдо-ведов.
В 1911—1913 гг, получив от АН командировку в Мокс для изучения моксского наречия армян­ского языка, молодой тогда арменист и кавказовед И. А. Ор­бели по поручению Н. Я. Марра занялся и изучением языка курдов, живущих смешанно с армянами в этом районе. Он записал курдские тексты, составил курдско-русский словарь объемом в 15 авт. л. с приложением парадигм спряжения. Эти работы в то время не были изданы.
В 1914 г. прогрессивное курдское общество «Гехандни» из Хоя (Северный Иран) командировало своего представите­ля — крупного общественного и политического деятеля Аб-дурезака в Петербург для составления курдского алфавита на основе русской графики. По поручению АН И. А. Орбели разработал курдский алфавит, однако война помешала его практическому применению.
После Великой Октябрьской революции, несмотря на большую административную и общественную работу, И. А. Орбели не прекращал своих занятий по изучению на­родного творчества и культуры курдского народа. (388) В 1927 г. он побывал в курдских районах советской Армении, где за­писывал курдские тексты. Им записаны известные курдские народные версии поэм «Мам и Зин» и «Лейли и Маджнун». В 1926 г. И. А. Орбели издал курдские тексты (со словарем) сотрудника библиотеки Венского университета Гуго Макаша, отряжающие диалект курманджи Мардинского района Ту­рецкого Курдистана.
В 1957 г. под редакцией И. А. Орбели был издан курдско-русский словарь, составленный Ч. X. Бакаевым. В предисло­вии к словарю Орбели пишет о научном и практическом зна­чении издаваемого словаря для народного просвещения кур­дов Армении.
Большой интерес Орбели проявил к произведению выдаю­щегося курдского поэга XVII в. Ахмеда Хани «Мам и Зин». Изучив эту великолепную поэму и дав оценку ее художествен­ной значимости, а также характеристику главных героев, он указал на народность творчества Ахмеда Хани и поставил его имя наряду с именами крупнейших и выдающихся поэ­тов Переднего Востока — Руставели, Фирдауси и Низами.
В своих лекциях о культуре и истории народов Передней Азии И. А. Орбели часто останавливался на роли курдов в истории народов Передней Азии, особенно отмечая значение периода Айюбидов и Шеддадидов в истории народов Закав­казья.
После Великой Октябрьской революции курдоведение бы­ло представлено в ИВ Ф. Б. Ростопчиным — автором первой «Библиографии по курдской проблеме». Им же был начат перевод истории курдов Шараф-хана Бидлиси на русский язык. Перевод этого важного источника истории курдского на­рода был предпринят по решению курдоведческой конферен­ции, состоявшейся в 1934 г. в Ереване. Материалы курдского языка использовал Л. А. Хетагуров в своем исследовании о категории рода в иранских языках.
Переломным моментом в развитии советского курдоведе­ния можно считать 30-е годы, когда в нашей стране были впервые подготовлены квалифицированные курдоведческие кадры. Особая заслуга в этом принадлежит И. А. Орбели и А. А. Фрейману.
В 1931 г. по инициативе А. А. Фреймана на Лингвистиче­ском факультете ЛИФЛИ открылся курдский цикл, укомп­лектованный в основном курдской молодежью, окончившей (389) рабочий факультет при ЛВИ. С середины 30-х годов было введено также обязательное преподавание курдского языка для студентов кафедры иранской филологии. Кафедрой иран­ской филологии к работе по преподаванию курдского языка и этнографии курдов был привлечен Орбели. По предложению А. А. Фреймана при кафедре был организован научный сту­денческий кружок курдского языка. Для сбора материалов по народному творчеству и языку курдов СССР кафедра ор­ганизовывала (1934—1950) производственную практику и ко­мандировки в курдские районы советской Армении и Туркме­нии. В 1933 г. студенты III курса курдского цикла К. К. Курдоев и И. И. Цукерман под руководством Фреймана и Ор­бели подготовили две работы по курдскому языку, опубли­кованные в соавторстве с А. Ш. Шамиловым. В этих стать­ях впервые было научно обосновано и показано наличие в курдском языке категории рода, проявляющегося в системе изафетных показателей и в формах склонения имен. В пер­вой из названных статей были выявлены кроме ранее отме­ченных Р. Джардином двух изафетных показателей (а, ê) еще два изафетных показателя: – ê (для имен женского рода с артиклем) и – î (для имен мужского рода с артиклем). Вто­рая статья посвящена анализу категории рода в падежных формах имен с неопределенным артиклем и без него. Откры­тие категории рода в курдском языке, позволившее впоследст­вии поставить вопрос о классах имен мужского и женского рода, получило высокую оценку в иранистической литерату­ре.
Первая попытка классификации имен существительных в курманджи была сделана в 1949 г. в учебной грамматике на курдском языке. Та же классификация нашла свое от­ражение в последующих работах курдоведов. Эти работы дали возможность решить вопрос о падежах и падежных функциях имен в курдском языке, что продолжительное вре­мя оставалось одним из наиболее слабо разработанных раз­делов грамматики. В значительной мере это объясняется тем, что европейские исследователи курдского языка при опреде­лении падежных форм исходили обычно из норм персидского или своего родного языка. Так, Ф. Юсти и вслед за ним С. Егиазаров падежные формы на – ê, – î (390) в курманджи рассма­тривали как разновидность одной и той же формы casus ob-liqus в персидском языке. Того же мнения придерживался и О. Манн. Он находил, что в курдском языке для родитель­ного, винительного и для падежа, зависимого от предлога, су­ществует одна форма, которая отличается от формы имени­тельного падежа присоединением – ê или – î. С недоумением он писал: «К сожалению, невозможно решить, почему в мукри этот падеж имеет в основе слова то – ê, то -î или, более того, при каких условиях появляется тот или другой гласный».
Ответ на поставленный вопрос был дан советскими курдоведами. В упомянутых работах об изафете и о проблеме ро­да в курдском языке им удалось проникнуть в сущность «за­гадочного» исхода слова в косвенном падеже. Озадачившие О. Манна формы ê и î оказались флексиями женского и муж­ского рода. Таким образом, были установлены два типа скло­нения имен существительных в курдском языке: тип скло­нения имен женского рода и тип склонения имен мужского рода. В статье «О проблеме рода в курдском языке» были предварительно выделены шесть падежей. Три первых полу­чили наименование именительный, звательный и косвенный, три последующих условно были обозначены цифрами, так как их значение и функции в то время не были еще исследованы. Функции первых трех падежей были описаны позднее ленинградскими курдоведами. Падежные функции и значения яослеложных падежных форм нашли свое освещение в упо­минавшейся школьной грамматике курдского языка 1949 г. и в диссертационной работе Ч. X. Бакаева «Послелоги как средство выражения падежных отношений в курдском язы­ке», подготовленной им под руководством ленинградских курдоведов и защищенной в 1950 г.
В 1939—1940 гг. три ученика А. А. Фреймана — Ю. Ю. Авалиани, И. И. Цукерман и К. К. Курдоев — защитили кан­дидатские диссертации по курдскому языку. После защи­ты диссертации И. И. Цукерман продолжает изучение курд­ского языка в Институте языкознания, Ю. Ю. Авалиани — на кафедре языкознания Филологического факультета ЛГУ, а К. К. Курдоев по рекомендации А. А. Фреймана поступает в (391) 1938 г. на работу в ИЭ АН СССР, где ему было поручено написать монографическую работу о курдах. Собранные им в г. во время экспедиции по изучению быта курдов Закав­казья (Армении, Грузии и Азербайджана) материалы не бы­ли опубликованы в связи с условиями военного времени.
В 1945 г, после окончания Отечественной войны, по хода­тайству А. А. Фреймана К. К. Курдоев был досрочно демоби­лизован из рядов Советской Армии и назначен преподавате­лем курдского языка на Восточном факультете ЛГУ, а в 1946 г. принят на работу в ИВ. С этого времени в стенах ИВ начинается систематическое изучение курдского языка.
Позднее возникает вопрос о необходимости подготовки в ИВ специалистов и по другим курдоведческим дисциплинам.
В 1951 г. в аспирантуру ИВ была принята М. Б. Руденко. В 1954 г. она успешно защитила кандидатскую диссертацию на тему «Поэма курдского поэта XVII века Ахмеда Хани «Мам и Зин» и была зачислена в штат ИВ.
После назначения И. А. Орбели заведующим Ленинград­ским отделением ИВ начинается новый этап развития курдо­ведения. В этот период ярко проявляется научно-организа­ционная деятельность И. А. Орбели, приложившего большие усилия для создания Курдского кабинета. И. А. Орбели со­бирает новые кадры курдоведов. Из Вильнюса в 1956 г. воз­вращается И. И. Цукерман, работавший ранее в Институте-языкознания. К работе были привлечены молодые иранисты Ж. С. Мусаэлян и Е. И. Дементьева.
Позднее к изучению курдского языка был привлечен также Р. Л. Цаболов, получивший общеиранистическую и курдоведческую подготовку. Затем в аспирантуру по истории и языку курдского народа были приняты Сайд Азиз Шамзини, Джалил Джалилов, Максим Хамоян, Карим Эйюби, Зарэ Юсупова и И. А. Смирнова, Ордихан Джалилов.
28 февраля 1959 г. в приказе заведующего ЛО ИВ акад. И. А. Орбели было сказано: «Учитывая необходимость вы­работки четкого плана работы Отделения по курдоведению… приказываю выделить с 1 марта 1959 г. группу курдоведов, числящихся в Иранском кабинете, в самостоятельную в ор­ганизационном отношении группу под моим руководством в составе Курдоева К. К., Цукермана И.И., Руденко М. Б., Му­саэлян Ж- С., Дементьевой Е. И. и аспирантов Смирновой И. А., Юсуповой 3. А., Эйюби К. Р., Джалилова Дж., возло­жив на эту группу разработку всех проблем, связанных с изу­чением истории, культуры и языка курдского народа».
Так усилиями И. А. Орбели был создан первый в истории отечественной и мировой науки самостоятельный научный кол­лектив, занимавшийся комплексным изучением курдского народа. (392)
Организация Курдского кабинета как самостоятельной .научно-организационной единицы привлекла и привлекает к себе внимание широких кругов зарубежной курдской общест­венности, увидевшей в этом акте признание советской наукой большой роли курдского народа в истории и истории культу­ры народов Востока.
Со времени организации кабинета прошло восемь лет. За этот сравнительно небольшой срок его коллектив внес из­вестный вклад в развитие советского курдоведения.
Сотрудниками кабинета издан ряд монографических ис­следований и статей, посвященных вопросам языка, литера­туры, истории и этнографии курдского народа. В работах лингвистов впервые нашли свое научное освещение многие существенные вопросы курдской грамматики — категория грамматического рода, система падежных форм в курманджи, объектное и безобъектное спряжение переходного глагола, классификация имен по родам, классификация временных ос­нов глагола, система временных форм и форм наклонения и т. д. Эти вопросы в разной степени и в разных аспектах на­шли свое освещение в работах И. И. Цукермана и К. К. Курдоева.
Многолетние грамматические и лексикологические иссле­дования К. К. Курдоева были обобщены в 50-е годы в двух капитальных трудах — первой в отечественной науке курдской грамматике и первом большом курдско-русском словаре (ок. 34 тыс. слов).
Основой для грамматики послужил диалект курдов совет­ской Армении с привлечением материалов по зарубежным го­ворам курманджи. В словарь включена лексика всех гово­ров курманджи (распространенных как на территории СССР, так и за рубежом) и в то же время значительная часть лек­сики (393) южного диалекта курдского языка (сорани), выделен­ной специальными пометами.
Еще раньше автором словаря были опубликованы первые, составленные на научной основе грамматики курдского язы­ка для курдских школ Армянской ССР.
В следующей книге Курдоев сделал первую попытку дать сравнительное описание грамматического строя северного (курманджи) и южного (сорани) диалектов курдского языка.
Основные работы И. И. Цукермаиа посвящены системе словоизменения имени и глагола в курманджи. В этих ра­ботах дается описание изафетных форм, форм прямого и кос­венного падежей, рассматривается пассивно-объектное спря­жение переходного глагола в формах прошедшего времени, подробно исследуются две формы сослагательного наклоне­ния— конъюнктив I (тип быкäвым) и конъюнктив II (тип быкäтама). Ряд статей Цукермана посвящен рассмотрению не­которых спорных вопросов курдской грамматики.
Значительный вклад внесли наши курдоведы и в изуче­ние курдских диалектов. Курдоевым подготовлена к печати «Сравнительная грамматика курдского языка на материале курманджи и сорани». Под его же редакцией вышли в свет два исследования Ч. X. Бакаева, посвященные курдским го­ворам Туркмении и Азербайджана.
В области курдской диалектологии в настоящее время ве­дут свои исследования Цукерман по языку, фольклору и ли­тературе курдов Туркмении, Бакаев по сравнительному опи­санию говоров курманджи в СССР. Окончившие аспирантуру ЛО ИНА К. Эйюби и И. Смирнова сдали в печать «Описа­ние говора мукри» и продолжают свою работу в области (394) курдской диалектологии. Следует отметить заслугу кабинета в организации изучения южного курдского диалекта (сорани).
В области изучения курдской литературы также достигну­ты определенные успехи. Основные работы в этой области принадлежат М. Б. Руденко, сосредоточившей свое внимание на исследовании рукописных памятников классической курд­ской литературы, хранящихся в ГПБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина и в Рукописном отделе ЛО ИВ. В 1961 г. М. Б. Ру­денко издала первое «Описание курдских рукописей ленин­градских собраний». В последующие годы ею был издан ряд интересных курдских литературных памятников с русским пе­реводом, критическим текстом, комментариями и предислови­ем. Своими ценными публикациями и исследованиями па­мятников классической курдской литературы М. Б. Руденко внесла большой вклад в развитие курдоведения, опровергла ходячее мнение ряда европейских и восточных авторов об отсутствии у курдского народа собственной и самобытной литературы. М. Б. Руденко изучает также взаимосвязи лите­ратуры и народного творчества и их взаимовлияния в раз­личные периоды истории курдов.
Заметный успех сделан и в области изучения курдской литературы на южном диалекте курдского языка. В 1962 г. в Багдаде на курдском языке вышла из печати подготовленная в стенах ЛО ИНА работа М. Хазнадара «Рифмы и размер курдского стихосложения». Недавно была опубликована книга М. Хазнадара «Очерки курдской литературы конца XIX и пер­вой половины XX в.», в которой впервые на русском языке излагаются история развития курдской литературы на юж­ном диалекте и ее связи с усилением курдского националь­но-освободительного движения.
Сотрудниками кабинета проделана определенная работа в области перевода и издания произведений различных жан­ров богатого курдского народного творчества. В частности, К. К. Курдоевым совместно с И. И. Цукерманом были изда­ны курдские тексты «Абузет» и «Маме и Айше», вышли из печати «Три курдские сказки» в переводе И. И. Цукермана. Знаменательным событием было издание наиболее интерес­ных (395) и широко распространенных курдских романтических и героических народных поэм «Мам и Зин», «Кар и Кулек»,. «Сева Аджи», «Сиабанд и Хадже», «Маме и Айше», «Зам-бильфрош» и «Дымдым» в переводе М. Б. Руденко, И. Цу-кермана и К. Курдоева. Для широкого читателя на русском языке опубликованы сборник курдских сказок, значительное количество курдских пословиц. Подготовлены и сданы в пе­чать сборники «Сказки курдов Советского Союза» в перево­де М. Б. Руденко и «Новеллы курдских писателей» в пере­воде М. Хазнадара, Ж. С. Мусаэлян готовит исследование фольклорных версии народной поэмы «Замбильфрош» и курд­ской народной лирики.
Серьезный сдвиг сделан и в области изучения новой, но­вейшей и средневековой истории курдов. Е. И. Васильевой издан перевод первого тома труда курдского историка XVI в. Шараф-хана Бидлиси «Шараф-наме» — «История курдов». Выход в свет этого пока единственного изданного средневеко­вого источника по истории курдов с соответствующими приме­чаниями и введением переводчика имеет большое значение для изучения истории и социально-общественных отношении не только курдского народа, но и персидского, турецкого и армянского народов в средние века, так как история курдов, и Курдистана написана Шараф-ханом Бидлиси в связи с ис­торией сопредельных стран.
История курдского народа в XIX в. нашла свое освещение в вышедшей недавно из печати работе молодого историка Дж. Джалилова, окончившего аспирантуру ЛО ИНА. За рубежом была напечатана работа К. К. Курдоева, посвя­щенная критике труда известного иранского ученого Рашида Ясеми, «Курды и их этническое происхождение и история».
Значительный интерес вызывает и этнография курдов.. В 1957 г. была напечатана работа К. Курдоева «Курды» в которой кратко освещаются история курдов и Курдистана, их основные занятия, их общественные и семейные отноше­ния, язык и духовная культура, а также национально-освобо­дительное а демократическое движение. М. Б. Руденко пе­ревела и прокомментировала упоминавшийся труд курдского ученого Мела Баязеди («Нравы и обычаи курдов»), Этногра­фией (396) курдов Советского Союза занимался Мамедназаров, окончивший аспирантуру ЛО ИНА и успешно защитивший диссертацию о быте и жизни курдов Туркмении.
Из поля зрения наших исследователей не выпала также и история отечественного курдоведения. Отдельные статьи посвящены научной деятельности выдающихся курдоведов X. Абовяна, П. Лерха, И. А. Орбели.
Деятельность ряда других курдоведов советского периода нашла свое отражение в статьях, посвященных работе ле­нинградских курдоведов и критике ошибочных взглядов на курдский язык.
В последние годы Курдский кабинет сгал подлинным на­учно-организационным центром советского курдоведения. Здесь получили подготовку квалифицированные курдоведческие кадры. При кабинете прошли курс аспирантуры двена­дцать человек, в том числе лица, прикомандированные из Армении, Туркмении и Иракской Республики.
Из окончивших аспирантуру ЛО ИНА и защитивших дис­сертации по курдоведению пять человек работают в АН АрмССР, один — в АН Туркм.ССР, два человека — в ЛО ИЯ АН СССР и три человека — в Курдском кабинете ЛО ИНА. (397)
В кабинете обсуждаются и рецензируются диссертации, книги и статьи по курдоведению.
Курдский кабинет поддерживает связь с курдоведами Франции, Бельгии, Голландии, Англии, Чехословакии, Ирана и других стран, а также с курдоведами других городов нашей страны, переписываясь и обмениваясь с ними литературой. Кабинет посещают ученые и общественные деятели Запада и стран Ближнего Востока. Следует отметить, что работа Курдского кабинета завоевала популярность не только в на­шей стране, но и за рубежом.
Весьма лестные рецензии о работах наших сотрудников имеются в ряде изданных статей советских и зарубежных уче­ных, курдских политических деятелей и общественных орга­низаций.
В настоящее время в состав кабинета входят К. К. Кур­доев (зав.), И. И. Цукерман, М. Б. Руденко, 3. А. Юсупова, М. С. Мусаэлян и Е. И. Васильева. М. Б. Руденко заканчи­вает перевод и издание критического текста поэмы курдского поэта Салима Сулемана «Юсуф и Зулейха» (XVII в.), Е. И. Васильева продолжает перевод второго тома сочинения курдского историка Шараф-хана Бидлиси, Ж. С. Мусаэлян переводит и составляет критический текст народной поэмы «Замбильфрош», И. И. Цукерман занимается изучением язы­ка, фольклора и литературы курдов Туркмении, К- К. Курдоев и 3. А. Юсупова составляют курдско-русский словарь на мате­риале диалекта сорани.
После завершения этих плановых тем кабинет намерен заняться исследованием истории развития и формирования курдского национального языка, дальнейшим изучением (398) письменных и устных литературных памятников курдского народа, переводом главнейших арабских, персидских и турецких ис­точников по средневековой истории курдов, а также изучением новой и новейшей истории курдского народа.
В области исследования курдского языка сотрудники ка­бинета должны продолжить изучение грамматического строя курдского языка, составление различного рода словарей (фра­зеологический, синонимический, общекурдский, а также ав­торские словари средневековых поэтов, писателей), написание монографических исследований и очерков по синтаксису курд­ского языка (курманджи и сорани), исследование и класси­фикацию курдских диалектов (сулеймани, керманшахи, гура-ни, заза, лури), изучение языка классической курдской лите­ратуры, написание очерков по средневековой поэзии (лексико-грамматические исследования).
Исследования в области средневековой курдской литерату­ры в ближайшие годы намечаются по следующим направле­ниям: дальнейшая публикация рукописей, содержащих неиз­данные произведения средневековых курдских поэтов, в част­ности издание диванов поэтов Южного Курдистана (тексты, переводы с комментариями и исследованиями), продолжение работ по сбору материалов и исследованию курдского роман­тического эпоса «Веркав и Гульшад», «Хошир и Хавер», «Ба­рам и Гуланам», «Ферат и Ширин», «Ростаме Заль» и «Рудабэ» и др. (районы сбора материалов — республики Закав­казья и Средней Азии), изучение вопроса об отражении на­ционально-освободительной борьбы курдов в творчестве курд­ских поэтов, исследование народного романтического и герои­ческого эпоса (издание сводных текстов и вариантов с рус­ским переводом, комментариями и предисловиями), изучение курдского народного эпоса (издание текстов, переводов с ком­ментарием и исследованиями), очерки средневековой класси­ческой курдской литературы.
По истории курдов будет продолжено изучение персоязыч-ных источников — «Тарихи Аламарайи Аббаси», «Тарихи Думбули» Абдарраззака Думбули (XVII в.) и «Истории пра­вителей Ардалана», написанной в начале XVIII в. как про­должение главы «Шараф-наме», посвященной правителям Арделана (рукопись хранится в Британском музее). На основе перечисленных и других источников предполагается подгото­вить исследование «Курдистан в XVI—XVIII вв. (399)

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
АЗИАТСКИЙ МУЗЕИ — ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИНСТИТУТА ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
Издательство «Наука».
Главная редакция Восточной литературы
Москва, 1972 г.
СС.386-389. [1]