КУРДСКИЙ ФАКТОР В РЕГИОНАЛЬНОЙ ГЕОПОЛИТИКЕ
Курды — 45-миллионный народ с тысячелетней историей, представляющий собой совокупность многочисленных племенных групп, расселённых главным образом в обширном горном массиве Загрос и в верховьях рек Тигр и Евфрат — в регионе, условно называемом Курдистаном (страной курдов). В период нахождения курдов в Османской и Персидской империях существовали вассальные курдские эмираты и княжества, но после краха этих империй курдам так и не удалось создать своих национальных государств.
Попытка справедливого решения курдской проблемы была предпринята в 1920 году, когда в Севрский договор были включены статьи, предусматривавшие возможность создания курдского государства на юго-востоке Турции в виде протектората Великобритании и Франции. Англичане даже вначале планировали создать в Мосульском вилайете федерацию племенных курдских княжеств, но 10 октября 1921 года сами курды объявили о создании Королевства Курдистан со столицей в г. Сулеймании. Год спустя в курдских районах северного Ирака были обнаружены богатые месторождения нефти, из-за которых западные страны отказали в поддержке независимому Курдистану и включили Мосульский вилайет в Королевство Ирак. Несмотря на сопротивление курдов к июлю 1924 года британские войска положили конец существованию Королевства Курдистан.
Севрский договор в отношении курдов не был реализован, поскольку в соответствии с последующим Лозаннским договором 1923 года большая часть Курдистана отошла к Турции, а его южная часть была поделена Францией и Великобританией между своими подмандатными территориями: будущей Сирией и Ираком. Но даже Лозаннский договор содержал норму, обязывавшую иракскую администрацию соблюдать национальные права курдов, что создавало предпосылки для закрепления на территории северного Ирака фактически сложившейся к тому времени культурной автономии курдов. В этом регионе — в отличие от соседних районов компактного проживания курдов Ирана, Турции и Сирии — уже тогда на курдском языке велось обучение в учебных заведениях, издавались местные печатные издания, вещало радио.
Тем не менее, иракским курдам, как и их собратьям в сопредельных государствах, пришлось пройти через многие испытания, принести большие жертвы, чтобы сохранить свою этническую идентичность. Вначале неоколонизаторы в лице французской и британской администраций, а затем пришедшие к власти в Анкаре, Тегеране, Багдаде и Дамаске националистические режимы, проводили последовательно политику насильственной ассимиляции курдов.
Общим для властей всех стран компактного проживания курдов явились репрессивные меры, в том числе насильственные переселения их в менее благоприятные для жизни районы и заселение освободившихся территорий представителями титульных наций, создание так называемых «зон безопасности» или «зеленых поясов» в приграничных районах, чтобы максимально изолировать курдов от их соплеменников в соседних странах и в целом от внешнего мира; пресечение властями любых акций неповиновения и протеста (митингов, демонстраций), жестокое подавление восстаний с помощью регулярных вооруженных сил, а в Ираке в период правления Саддама Хусейна против курдов применялось и химическое оружие.
Дискриминация курдов по национальному признаку распространялась на все их политические и общественные организации, которые не только не могли участвовать в борьбе за места в парламентах и других органах власти, но и строго запрещались. Курдские активисты арестовывались, подвергались пыткам и казням, создавались препятствия к поступлению курдов в ВУЗы, на военную и государственную службы, ограничивались возможности использования родного языка в обиходе и СМИ, запрещалась национальная одежда, переименовывались названия населенных пунктов и т.д. В Сирии около 300 тысяч курдов были лишены гражданства и не имели никаких прав.
К началу XXI века под воздействием ряда внутриполитических и международных факторов наибольшего успеха в своем самоопределении добились иракские курды. Важными этапами в становлении Курдского автономного района Ирака стали принятая в апреле 1991 года Резолюция Совета Безопасности ООН № 688 и последующее за ней решение о создании так называемой «бесполетной зоны» на севере страны, а также свержение режима Саддама Хусейна в 2003 году.
Сегодня Иракский Курдистан, объединяющий четыре северные провинции страны, является субъектом федерации нового демократического Ирака с самыми широкими правами и полномочиями (свои флаг, гимн, свод региональных законов, президент, правительство, парламент, судебная система, спецслужбы, полиция, таможня, вооруженные силы – бригады «пешмерга», право на внешнеполитическую и внешнеэкономическую деятельность и т.п.). Курдский язык признан вторым государственным языком в стране. Регион получает на свое развитие около 13 % из госбюджета, главным образом за счет доходов от экспорта нефти, признаются все заключенные ранее курдским регионом контракты на разведку и добычу углеводородов, хотя новые соглашения в этой области становятся прерогативой федерального правительства.
Благоприятный инвестиционный климат и относительно высокий уровень безопасности способствовали притоку иностранного капитала в регион, который в последние годы развивается опережающими темпами. Восстановлены разрушенные войной экономика, сельское хозяйство, инфраструктура, системы здравоохранения и образования. В столице региона г. Эрбиле с помощью турецких специалистов построен международный аэропорт с самой длинной ВПП в мире, имеется и второй международный аэропорт в г. Сулеймании, в регионе аккредитовано свыше 40 иностранных дипломатических представительств на уровне генеральных консульств,
включая российское. Успешно работают сотни крупных иностранных компаний, включая российские «Газпромнефть» и «Роснефть».
При этом курды солидно представлены и в Багдаде (президент страны – Бархам Салех, ряд федеральных министров, высокопоставленных чиновников силовых ведомств, имеется курдская фракция в парламенте). В условиях ожесточенного политического противостояния в стране между арабами-шиитами и арабами-суннитами лидеры курдов зачастую выступают в роли посредников между ними, способствуют преодолению внутриполитических кризисов и формированию коалиционных правительств.
В то же время, между федеральным правительством и региональными властями Курдистана сохраняются нерешенные вопросы, в частности, по праву региона на самостоятельное освоение новых запасов углеводородов, финансированию бригад «пешмерга» и судьбе, так называемых, «спорных территорий», где исторически проживали курды, но после насильственных депортаций коренного населения эти земли не включили в состав Иракского Курдистана, прежде всего – богатую нефтью провинцию Киркук. Курдские лидеры подчеркивают, что они намерены все разногласия с центральным правительством решать мирным путем за столом переговоров в соответствии с положениями новой конституции.
Несмотря на положительные итоги сентябрьского 2017 года референдума о независимости региона, иракские курды пока не ставят на повестку дня вопрос о создании собственного государства. Их лидер Масуд Барзани подчеркивает, что результаты референдума возможно придется реализовывать детям и внукам нынешних курдских политиков. Иракский Курдистан стал не только оазисом стабильности и благополучия в переживающем не лучшие времена Ираке, где центральные и южные районы продолжают подвергаться масштабным атакам террористов, но и является примером решения курдской проблемы в рамках одной страны.
Непосредственно в Иракском Курдистане проживает около 5,5 млн курдов и примерно 0,5 млн иракцев других национальностей (арабы, туркоманы, ассирийцы, армяне, турки, сирийцы, халдеи, другие), до 1 млн курдов остаются на «спорных территориях» и где-то 1,5 – 2 млн курдов-фейли (шиитов) проживают в Багдаде, Басре, других районах на востоке и юге Ирака. Всего, по оценкам, в Ираке около 8,5 млн курдов из 41,5 млн всего населения.
Роль и значение курдов на Ближнем Востоке заметно возросли после их военных успехов в деле сдерживания экспансии боевиков «Исламского государства» (запрещено в РФ) в Ираке и соседней Сирии в 2014-2017 гг., последующего активного участия в наземных операциях по разгрому террористических группировок и освобождению от них стратегически важных городов Ракка, Мосул, а также административного района Синджар в иракской провинции Ниневия, где проживают курды-езиды.
Гораздо сложнее положение курдов в соседних с Ираком странах. Подвергавшиеся репрессиям на протяжении десятков лет со стороны баасистского режима, сирийские курды смогли добиться автономного статуса лишь после событий «арабской весны» 2011 года, сопровождавшихся межарабской гражданской войной и появлением крупной международной террористической группировки джихадистов – «Исламского государства».
Правительство Асада уже в 2012 году вынуждено было вывести с севера страны свои войска и администрацию, чтобы сконцентрировать усилия на защите районов компактного проживания арабов-алавитов и центральной части страны. Около 3 млн сирийских курдов оказались один на один с хорошо вооруженными радикальными исламистскими группировками. Оперативно созданные органы самоуправления, отряды народного ополчения и военная помощь добровольцев-курдов из Турции, Ирака и Ирана, а также поддержка с воздуха сил Международной коалиции во главе с США обеспечили успешную оборону стратегически важного, приграничного с Турцией, города Кобани. В последующем, курдские ополченцы создали «Демократический альянс» с арабскими племенами Восточного берега реки Евфрат, смогли сломить ожесточенное сопротивление боевиков ИГ и освободить столицу Исламского халифата г. Ракку. Основными политическими силами региона стали Партия демократического союза (ПДС) и Курдский национальный совет (КНС).
Лидеры сирийских курдов неоднократно заявляли, что они будут придерживаться нейтралитета во внутриарабском сирийском конфликте и поддержат любое правительство в Дамаске, которое сможет предоставить им равные с арабами конституционные права и свободы, включая право на общение на родном языке и культурную автономию. Правительственные войска старались избегать вторжений в курдские анклавы, хотя отдельные боестолкновения курдов с подразделениями Асада все же имели место.
Созданный де-факто курдский автономный район на северо-востоке Сирии под названием «Рожава» потерял часть своих территорий после вторжения на север Сирии турецких оккупационных войск. В частности, курдам пришлось оставить кантон Африн в провинции Алеппо и приграничные районы в провинции Эль-Хасаке, где осуществляется совместное патрулирование военных Турции и России. Повсеместно вдоль границы с Турцией отмечаются провокации со стороны протурецких вооруженных формирований оппозиции, которые подвергают обстрелам позиции курдских ополченцев, а иногда и правительственных войск. При огневой и логистической поддержке американского военного контингента (армейская авиация и спецназ), численностью в несколько сот человек, силам «Демократического альянса» удается не только защищать курдскую автономию «Рожава» от нападений протурецких боевиков, но и держать под контролем весь Восточный берег р. Евфрат с месторождениями нефти и газа.
Лидеры сирийских курдов не отказываются от диалога с представителями центральных властей, высказывают готовность принять участие в обсуждении проекта будущей конституции страны в Женеве и Нур-Султане, но их делегации пока на эти переговоры не приглашаются. Асад и оппозиция, как и их зарубежные спонсоры в Тегеране и Анкаре, едины в своем стремлении строить будущую Сирию без учета интересов курдского меньшинства. Вместе с тем, полевым командирам курдов и представителям Асада удается договариваться на местах по отдельным вопросам тактического плана: перемещения подразделений войск, смена занимаемых позиций в приграничных с Турцией районах, организация бартерных сделок и поставок Дамаску ГСМ в обмен на продовольствие и т.п. Будущее курдской автономии в Сирии будет во многом зависеть от принятия новой конституции и создания коалиционного правительства САР. Судя по всему, лидеров «Рожавы» вполне устроил бы статус автономного региона по типу иракских курдов.
Не решен курдский вопрос в Турции, где проживает свыше 20 млн курдов, то есть, каждый четвертый гражданин Турции является этническим курдом. Власти Турции долгое время не признавали курдов как национальное меньшинство и называли их «горными турками». Курс на силовое решение курдской проблемы, насильственную ассимиляцию курдов взял еще основатель турецкого государства Кемаль Ататюрк. Тем не менее, борьба турецких курдов за свои национальные права не прекращалась. Имели место восстания, вооруженное сопротивление, партизанская война, которые унесли десятки тысяч жизней с обеих сторон. Лишь в последнее десятилетие наметились некоторые позитивные подвижки в урегулировании курдского вопроса в Турции.
В результате длительных переговоров между отбывающим пожизненный тюремный срок лидером Рабочей партией Курдистана (РПК) А.Оджаланом и представителями турецких властей в 2013 году было достигнуто соглашение о прекращении вооруженного конфликта. Оджалан призвал боевиков РПК сложить оружие и покинуть территорию Турции, чтобы добиваться прав курдского народа мирными методами. Значительная часть функционеров и боевиков РПК переместилась в приграничные районы Сирии и Ирака. В 2015 году прокурдская Демократическая партия народов (ДПН) смогла преодолеть 10 % процентный барьер и получила возможность создать свою фракцию в турецком парламенте (меджлисе). В районах компактного проживания курдов появилась возможность общения и обучения на курдском языке, а также были зарегистрированы курдские СМИ. Правительство обещало уделять больше внимания развитию наиболее отсталых в социально-экономическом отношении курдских районов. Как правило, подобные обещания давались накануне парламентских и президентских выборов. Однако, достигнутое в 2013 году соглашение неоднократно нарушалось, имели место теракты, ответные репрессии по отношению к курдам со стороны турецких властей. Турецкие спецслужбы проводили спецоперации по дискредитации курдского национального движения. Даже ряд курдских депутатов меджлиса лишались неприкосновенности и арестовывались.
Под предлогом борьбы с силами международного терроризма турецкие войска вторглись в соседнюю Сирию и осуществили ряд военно-карательных операций против курдских ополченцев. По версии Анкары сирийская курдская Партия демократического союза (ПДС) тесно связана с турецкой РПК и поэтому представляет собой угрозу национальным интересам Турции. На место изгнанного из приграничных с Турцией районов Сирии курдского населения Эрдоган перемещает боевиков-исламистов с семьями из подконтрольных ему сирийских районов провинций Идлиб и Алеппо, а также вооруженную оппозицию и беженцев-арабов из лагерей на своей территории. Из числа этих лиц формируются местные органы власти, полиция, спецслужбы, создается новая сирийская армия.
Не менее сложное положение курдов (около 10 млн человек) и в Иране. Районы компактного проживания курдов продолжают оставаться наиболее отсталыми с точки зрения социально-экономического развития, там сохраняется высокий уровень безработицы, не развиты системы образования и здравоохранения. Иранское руководство отрицает наличие курдского вопроса в ИРИ, а национально-демократическое движение иранских курдов рассматривает как деструктивный политический фактор. То, что в Тегеране называют «курдской угрозой», связывается иранскими властями с подготовкой к возможной войне США и Израиля против Ирана и его региональных союзников (Асад, «Хизбалла», шиитская милиция Ирака). На территории Иранского Курдистана подпольно действуют две политические партии иранских курдов — Демократическая партия Иранского Курдистана (Комеле) и Партия свободной жизни Курдистана (Пежак), аффилированная с турецкой РПК. Однако любые антиправительственные действия курдов весьма жестко подавляются властями, вплоть до смертных казней курдских активистов. В свою очередь, курдские лидеры настроены весьма решительно против правящего в стране фундаменталистского режима и призывают курдское население бороться за свои национальные права.
Сегодня подавляющее число курдских политиков не ставят своей целью отделение курдских ареалов от стран, в которых они оказались волею великих держав, предпочитая в существующих геополитических условиях добиваться своих национальных прав и свобод в рамках этих государств. Похоже, что на данном этапе курдов устроили бы равные с титульными нациями права.
Проводившаяся долгие годы повсеместно политика насильственных депортаций, репрессий и карательных акций против курдов изменила демографическую ситуацию в исконно курдских районах, к примеру, в иракской провинции Киркук сейчас проживают едва ли не в равной пропорции курды, арабы и туркоманы.
Еще сложнее ситуация в Сирии, где курды расселены в городских кварталах Дамаска, Алеппо, а также в трех разных кантонах страны, между которыми созданы арабские анклавы. Примерно такая же ситуация в Турции, где турки и курды в значительной степени перемешаны. Это ослабляет претензии курдов на политическое доминирование в исконно курдских ареалах и затрудняет самоопределение по национальному признаку.
Наиболее вероятно, что курдская проблема будет решаться не в глобальном или региональном масштабе, а дифференцированно и поэтапно, в рамках тех государств, где курды проживают компактно и являются национальными меньшинствами (Турция, Иран, Ирак, Сирия). Угроза распада этих государств по национальному признаку или отделения от них курдских ареалов теоретически существует, но в реальности возможность такого развития событий невелика. Безусловно, сами курды на уровне вековой мечты или национальной идеи никогда не откажутся от создания собственного государства, но предпосылки к этому пока не созданы.
Существует достаточно много внутренних и внешних факторов, препятствующих созданию единого курдского государства. К основным из них можно отнести: географическую и племенную раздробленность и разобщенность курдов, разный уровень их политического и социально-экономического развития в каждой из стран проживания, отсутствие единого курдского языка, представленного несколькими диалектами, общей политической платформы (партии, движения, фронта), общего национального лидера; нет и внешних сторонников создания курдского государства (исключением можно считать Израиль). Распространяемый на Западе миф о возможном создании в обозримом будущем курдского национального государства в границах этнического Курдистана носит скорее абстрактный или даже провокационный характер.
При всем уважении курдов к высокому авторитету Масуда Барзани и возглавляемой им Демократической партии Курдистана (ДПК) он все же остается лишь вождем племени барзан и лидером большинства иракских курдов. Даже в Иракском Курдистане у него есть серьезные политические оппоненты в лице вождей племени талабан и Патриотического союза Курдистана (ПСК). В какой-то степени М.Барзани пытается через дружественный ему Курдский национальный совет (КНС) влиять на события в Сирийском Курдистане, но там главную роль играет все же, ориентирующаяся на идеологию Оджалана, Партия демократического союза. На иранских курдов Барзани никакого влияния не оказывает, что касается турецких курдов, то он выступал лишь посредником в достижении мирного соглашения между РПК и турецкими властями. Иракский Курдистан тесно сотрудничает с правительством Эрдогана и старается сохранять добрососедские отношения с Тегераном.
А. Оджалан после своего ареста, по сути, отказался от лозунга борьбы за создание курдского государства и призывает к созданию какой-то аморфной Конфедерации народов Ближнего Востока. Его детище — РПК раскололась на фракции, многие функционеры стали сотрудничать с турецкими и иранскими спецслужбами, авторитет этой партии среди курдского населения с каждым годом падает. В том же Иракском Курдистане жители приграничных районов страдают от провокационных действий РПК вдоль турецкой и иранской границ. После совершения терактов в Турции и Иране боевики РПК, как правило, укрываются в иракских (курдских) населенных пунктах и вызывают на них ответные ракетно-бомбовые удары ВВС Турции и Ирана. Тысячи курдов из числа мирных жителей вынуждены покидать свои жилища, среди них имеются убитые и раненые.
Смягчение политической напряженности в Турецком Курдистане, относительная стабильность ситуации в Иракском Курдистане, ожидание решения проблемы сирийских курдов в ходе урегулирования кризиса в Сирии, — все это свидетельствует о том, что правительства государств, на территории которых проживают курдские меньшинства, вынуждены учитывать возросшие роль и значение курдского фактора и считаться с общепринятыми в мире нормами морали и права.
Не надо забывать о том, что курды были официально признаны коренным народом Российской империи, несколько курдских полков героически сражались с турками в составе русского экспедиционного корпуса в ходе русско-турецких войн. Некоторые удостоились высоких воинских званий и государственных наград России за свои подвиги. В годы Великой Отечественной войны трое курдов стали Героями Советского Союза, тысячи были награждены орденами и медалями. Один из признанных лидеров курдского национального движения Мустафа Барзани свыше 11 лет находился в Советском Союзе в качестве вынужденного эмигранта. Сегодня на постсоветском пространстве проживает около полумиллиона курдов, свыше 100 тысяч из них в России (Москва, Санкт-Петербург, Тамбовская область, Ставропольский и Краснодарский края, др.). В Москве имеются представительства Иракского и Сирийского Курдистана, зарегистрировано несколько международных и российских общественных курдских организаций, есть и курдские СМИ. Следует также учитывать, что до 3 млн курдов стали гражданами Евросоюза, их представители имеются в органах законодательной и исполнительной власти различных уровней стран ЕС, многие курды пополняют ряды интеллигенции, успешно занимаются бизнесом. В Европе есть курдские научно-исследовательские и культурные центры, библиотеки, общественные организации.
Ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук Иванов Станислав Михайлович.[1]