Первая операция по выселению курдов была осуществлена на основании постановления СНК СССР № 2123-420сс от 17 декабря 1936 г. Вторая операция по депортации курдов была произведена в порядке выполнения указанного постановления ЦИК и СНК СССР от 17 июля 1937 г. В конце 1937 г. имела место еще одна операции по «очистке» пограничных районов от курдов. В «Меморандуме» НКВД СССР от 28 ноября 1937 г., подписанном зам. наркома НКВД СССР Л.Н. Бельским, отмечалось: «На основании решения Правительства из пограничных районов Армении в ближайшие дни выселяются 425 курдских хозяйств, что ориентировочно составит 2100 человек. Выселяемых расселить в Киргизской ССР». В соответствии с постановлением ГКО № 6279сс от 31 июля 1944 г. из пограничных районов Грузинской ССР были выселены турки, курды, хемшилы.
15 ноября 1944 г. три эшелона с 26 591 переселенцем были отправлены на восток. За 10 дней из южных районов Грузии вывезли 91 095 человек. 31 января 1945 г. из Тбилиси ушел последний эшелон с оставшимися переселенцами (695 семей) для расселения в Узбекистане. Общая численность спецпереселенцев составила 94 995 человек. Среди них было 8694 курда, 1385 хемшинов, а также военнослужащие, принадлежавшие к этническим меньшинствам Грузии.
18 апреля 1956 года года вышел Указ Президиума Верховного Совета о снятии ограничений с депортированных крымских татар, балкарцев, турок-месхетинцев, курдов и хемшилов.

История появления в Российской Империи/СССР:
Курды, или курманджи, - один из древнейших народов Передней Азии. Они оставили заметный след в истории, внесли значительный вклад в развитие народов Турции, Ирана и ряда арабских стран. В ХII веке курд Саладин, легендарный полководец, основавший впоследствии знаменитую Эюбидскую династию в Сирии, остановил продвижение крестоносцев на Восток. Населявшие в XIV - XIX веках территорию нынешнего Курдистана сорок курдских племен попали в номинальную зависимость от шахского Ирана и Османской империи.
В настоящее время курдов насчитывается не менее 30 млн человек. Большинство курдов расселено в регионе Курдистана, в том числе 16—20 млн. - в Турции, 5,5 - в Иране, 5,6 - Ираке, 4 млн. - в Сирии.
В СССР их насчитывалось, по официальным данным, около 150 тысяч, а по неофициальным - втрое-вчетверо больше, и рассыпаны они были по всей стране, но основные скопления наблюдались в Казахстане - 120 тысяч и в Киргизии - 10 тысяч. В XIX веке после русско-персидских войн часть территории исторического Курдистана, согласно условиям Гулистанского мирного договора 1813 года и Туркманчайского договора 1828 года отошла во владение Российской империи, и курды оказались в административных границах Азербайджана, Армении и Грузии.
В первые годы Советской власти Совнарком Азербайджана по личному указанию В.И.Ленина внес в ЦИК республики проект о создании автономной республики Курдистан с центром в Лачине (Карабах). В состав республики, образованной в 1923 году, вошли районы с преобладанием курдского населения в составе шести наименований - Каракышлак, Кельбаджар, Котурлу, Курд-Гаджи, Муратханлы (ны¬не объединенные в 4 района - Кельбаджарский, Лачинский, Кубатлинский и Зангиланский). Первым председателем правительства советского Курдистана стал Гуси Гаджоев.
В 30-е гг. началась последовательная ликвидация Курдской национальной автономии. Вся просветительская работа с курдским населением стала сокращаться, закрывались школы, перестали выходить газеты, исчезло из обихода само слово курды, их численность стала резко сокращаться. В 1937 году была арестована большая часть коммунистов, советских и партийных работников, курдской интеллигенции, закрыты школы на курдском языке, перестали выходить национальные газеты, печататься книги... Курдские дети, оставшись без своих школ, перешли сначала в армянские, грузинские, азербайджанские, но проучились там недолго - сказалось незнание языков, и поэтому почти все были исключены за неуспеваемость.
В 1937-38 годах курдов из Азербайджана и Армении стали переселять в среднеазиатские республики и в Казахстан. Расселение велось так: по 3-4 семьи в каждый населенный пункт с целью растворения нации среди других. Автономию курдов уничтожили.
Если в годы образования Курдистанской автономии здесь проживало 48 тысяч курдов, то по данным переписи 1979 года - ни одного. Такова же участь многотысячного курдского населения в Туркмении, проживающего по границе с иранским Курдистаном. По данным переписи 1926 года в республиках Закавказья и в Туркмении проживало более 300 тысяч курдов. Сегодня сотни курдов обнаруживаются среди азербайджанцев, армян, грузин, туркмен, турков...

Из воспоминаний ;
Анваре Карим
«Никто из курдов не знал, куда и зачем их отправляют. Живя в мягкой по климату Араратской долине, люди не имели за ненадобностью теплой одежды и тут же в дороге начали замерзать не только от холода, но и от голода. Только на крупных станциях иногда солдаты разрешали покупать случайные продукты. Взрослые же нарочно ничего не ели и не пили — лишь бы не ходить в туалет, который устроили прямо в середине вагона.
Чтобы сберечь силы — лежали днем и ночью. Чувствовали, что везут на север, а куда — только гадали. Многие не выдерживали непривычной моральной и физической нагрузки, умирали…»
(«Так это было». Т. 1. М., 1993.)

Надире Карим:
«Мы жили в селе Кикая Нахичеванского (в то время Сталинского) района, — вспоминает курд Надире Карим. — Отец умер в 1936 году, когда мне было всего четыре года. У матери на руках осталось девять детей. Это было мое первое детское воспоминание. А через год очередная трагедия.
Утром просыпаемся, а наш дом и наше село окружено солдатами с винтовками. Запомнил еще, что к винтовкам были прикреплены штыки. Они что-то говорят, а взрослые почему-то плачут. Потом я понял все, что говорили солдаты. Мол, собирайте самые необходимые вещи, и вас куда-то должны увезти. 24 часа в нашем распоряжении. А коровы, дом? Остальное, отвечали нам, вы потом вернетесь и заберете. Старшие братья и сестры быстро начали собирать в хошму одеяла, все, что можно было. На другой день погрузили нас в грузовики и привезли на железнодорожную станцию. Подогнали вагоны, предназначенные для грузов и скота, и приказали всем там размещаться.
Ехали месяца полтора-два. Как потом узнал, привезли нас в город Джамбул, что в Казахстане. Там мы пересели на грузовики, которые доставили несколько семей из нашего села в голую степь. Правда, протекала речушка. Спрашивают: «Есть ли шатры?» «Есть», — отвечаем. «Вот поживите пока в них, а потом на ваши деньги построим дома». Причем, как потом оказалось, родственников из одного села расселили по разным местам… Мы стали переселенцами… Короче говоря, тюрьма…»
(«Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…» М., 1992. С. 99-100; Союз. 1990. № 38).

Юсуф Сафаров:
«Все, в том числе Герои Советского Союза, были взяты на комендантский учет, который длился 12 лет. Долгими были эти годы унижения, растерянности и бессилия». (Союз. 1990. № 23).

Усве Амбе Оамина:
В конце октября 1937 года мы вернулись с летних пастбищ в родное село. Как и всегда, люди готовились к осенним радостным событиям. Каждое утро мальчишки выгоняли скот на луга. И каково было наше удивление, когда в один из дней, проснувшись, чтобы выгнуть скот на пастбище, я увидел возле каждого двора солдат, стоявших с автоматами. Все жители села были под домашним арестом. Движение и сообщение между соседями было прекращено. Даже в туалет следовали под сопровождением солдат. Люди ничего не могли понять. На вопросы жителей села военные не отвечали. У каждого в душе была тревога за судьбу семьи и родственников.
Только на третьи сутки нас всех погнали на железнодорожную станцию Норашен, загнали в бараки под охрану солдат. Трудно описать то, что мы пережили: крик и плач детей. На вторые сутки, когда подали составы и стали силой грузить нас в вагоны, мы увидели курдов из других сел и деревень Нахичеванской АССР, которых постигла такая же участь. Долгий и изнурительный путь, голод, холод и антисанитарные условия не могли выдержать дети и старики. Почти в каждом вагоне умирали люди
(Газета «Курдистан». 1992, 26 марта. Переселенцы следовали в сел. Баканас Казахской ССР).

Муфиль Таирова
…В зимний день был исполнен приказ Сталина и Берии выселить курдов из родных краев. Сначала грузили нас в товарные вагоны, как скотину, и потом полтора месяца подвергали жестоким испытаниям, пока довезли до пункта назначения. Был ноябрь 1944 года. Вспышки инфекционных болезней, голод унесли жизни тысячи людей. Мы, дети, постепенно привыкали к человеческим трупам. Почти каждый километр пути был устлан трупами наших родных. Не было возможностей по-человечески похоронить их. Когда состав нашего поезда доехал до Черлюлган, вагоны были полупустыми. Потеряли более половины «пассажиров». В основном не выдержали этого «кромешного» ада дети, старики, слабые и больные люди.
…Трудно поверить, что мы остались живыми. Не было ни одной семьи, которая не потеряла бы своих близких…
(Газета «Курдистан». 1992. 27 февраля)

Мураде Усман
…Ранним утром 15-го ноября 1944 г. в наше село Интель в Ахалцихском районе Грузии на полном скаку ворвались пограничники (в нескольких десятках километров отсюда проходила граница СССР с Турцией). До сих пор в моих ушах стоят их крики: «Немцы идут! Немцы…» Выбежали из секлей на улицу, надрывно причитали женщины, стонали старики, плакали дети… На улицы въехали колонны крытых грузовых машин, появились вооруженные солдаты. В центре села нам объявили о срочном и полном выселении, велели собраться за тридцать минут, — якобы по той причине, что немцы близко и надо торопиться, чтобы всем спастись…
На станции Боржоми нас уже ждали товарные составы из так называемых телячьих вагонов, в которых обычно возили скотину на бойню: без окон, без дверей…
И, когда от южной границы Грузии мы прибыли на станцию Билинжар в Азербайджане, там нам впервые показали, что бывает с теми, кто ослушался грозных запретов «из вагонов не выходить», «с места не трогаться», — в них стреляли часовые, молоденькие парнишки, из которых, в основном, состоял наш несокрушимый конвой.
…Появились умершие… Чтобы не отдавать своих близких чужой земле (да если бы еще земле, а то ведь — снегу!), во многих вагонах люди стали припрятывать трупы умерших под тюками, в мешках с дорожной поклажей. Но солдаты быстро разгадали эту нехитрую уловку… Они кинулись обыскивать вагоны, вырывали трупы из рук родных (таких же по сути, мертвых, но в которых еще чуть теплилась жизнь) и поступали с ними, как им приказывали командиры: зарывали в снег…
Наш мрачный состав… доставил тех, кто остался жив, во Фрунзе, оттуда пешим караваном мы добирались до Нижней Ала-Арги. То был конец долгого путешествия и начало новой судьбы. В декабрьские морозы голыми начали спецпереселенцы мешать глину и лепить саманные домики. У кого не хватало на это сил — рыли землянки…
Многие (местные жители. — Авт.) относились с явным сочувствием. Дарили украдкой старую одежду, угощали свежими лепешками, делились картофелем, брюквой. Проснувшись однажды, мы у порога своей землянки обнаружили кучу одежды — старенькой, но носить можно…
Осенью 1945 г. вернулся с войны отец. Пришел к коменданту, чтобы встать на спецучет. Тот глянул на его награды и остолбенел: «Ты погляди-ка, что делается! Сколько медалей да орденов врагам народа понадовали! А теперь мы, чекисты, работай с ними!»
(Из воспоминаний спецпереселенца села Интель Ахалцихского района Грузинской ССР. «Литературный Киргизстан». 1982. № 2. С. 96-106.)

Джамиль Адриевич Адои
Все знают, что судьба нашего народа — тяжелая. Ликвидация Курдистанского округа в Азербайджане, потом депортация части населения в районы Средней Азии и Казахстана. В течение 20 лет, с 1937 по 1957 год мы были «спецпереселенцами». Вы знаете, что это такое — вся жизнь под надзором комендатуры. Потом нам разрешили жить свободно. Все вроде бы пошло на лад. За 30 лет народ обжился, но оказалось, что это была лишь передышка. Началась «перестройка», а вместе с ней и межнациональная вражда стала набирать силу. И снова мы, курды, стали изгоями в собственной стране…
(Из воспоминаний учителя Пшехской школы Белореченского района Краснодарского края. «Голос курда». 1992. № 7-8. Июнь-июль.)
[1]